а те рассказывают ему какую-то интересную историю.

– Ни фига себе!

Дети засмеялись, и отовсюду послышалось:

– Ни фига себе!

– Ни фига себе!

– Ни фига себе!

– Так, так, так, – сказала Нина Дмитриевна – Давайте все-таки придерживаться литературного стиля.

– Я ж говорю, свежая! – улыбнулась Надежда Станиславовна и скрылась за дверью.

Меня посадили рядом с темноволосым мальчиком. Его звали Марк.

– Итак, сегодня мы будем изучать предлоги, – сказала Нина Дмитриевна.

Она подошла к доске, взяла маркер и стала рисовать кошку. Нина Дмитриевна была гораздо больше похожа на мисс Джонсон, чем на Надежду Станиславовну. На ней были джинсы с широкими штанинами, модные белые кеды, а в одном ухе сережек у нее было заметно больше, чем в другом.

Кошка получилась у Нины Дмитриевны маленькой, зато с большими усами. Рядом с кошкой учительница написала в столбик несколько предлогов: «под», «над», «между», «за» и так далее.

– Смотрите, это котенок Васька.

– Ни фига себе! – хихикнул мой сосед.

Нина Дмитриевна взглянула на Марка и покачала головой.

– Так вот, Васька спрятался, и нам нужно его найти – используя разные предлоги. Марк, скажи нам, куда мог деться наш кот?

– Он сел на стол, – промямлил Марк, съехав на бок и подперев подбородок рукой.

– Молодец, Марк. Только сядь, пожалуйста, ровно.

– Может, он залез под кровать? – предположила светлая девочка с соседней парты.

– Хорошо, Вика, – закивала Нина Дмитриевна. – Еще.

– Или забрался в шкаф, – продолжила Вика.

– Отлично. Кто еще?

Марк продолжал хихикать, Вика что-то записывала в тетради. Остальные уныло молчали. Искать котенка Васю больше никто не хотел.

– Анечка, может, ты поможешь нам найти котенка?

Я пожала плечами. Да что тут искать? Я прекрасно помню, как к нам на участок забрел соседский кот. Но его тут же заметила Бабушка, которая больше сквозняков боялась только микробов и бактерий и считала, что кошки – их самые главные разносчики. Бабушка бросила борщ на плите и принялась бегать за котом по всему участку, чтобы поймать его и вернуть соседям. А тот убежал от нее за сарай – туда, где у Дедушки аккуратными стопками лежали дрова для камина.

– Он спрятался за сараем, – сказала я со знанием дела.

– О боже! – воскликнула Нина Дмитриевна. – За сараем! За сараем! Какой у девочки словарный запас!

Обед проходил в школьной столовой, очень похожей на столовую в моей американской школе. Только вместо гамбургеров и пиццы здесь кормили пельменями, котлетами и ватрушками. Представляете? Ватрушками, прямо как в Ласковом! Это ж надо было лететь за тридевять земель, чтобы посреди Нью-Йорка налопаться ватрушек, да еще таких вкусных!

За обедом я поняла, что имела в виду Надежда Станиславовна. Между собой дети разговаривали на английском, лишь изредка вставляя в свою речь русские слова.

– Are you going to eat your sosiska? Ты будешь есть свою сосиску? – спросил Марк у Вики. Вика с аппетитом жевала макароны, но к сосиске не притронулась.

– I can trade it for your vatrushka, – ответила она. – Я могу поменяться на ватрушку.

– Что я слышу! – прогремела Надежда Станиславовна, которая прогуливалась по столовой, сверкая янтарной брошью на груди, и ловила всех нарушителей языкового порядка. – Это русская школа! Здесь мы говорим по-русски!

– Хорошо, хорошо, больше не будем! – пообещал Марк, немного картавя и произнося букву «р» на английский лад.

Но как только Надежда Станиславовна отошла на безопасное расстояние, Марк нагнулся к Вике и прошептал:

– Sure, let’s trade. Хорошо, давай поменяемся.

После обеда в помещении столовой проходила репетиция осеннего утренника.

У каждого класса был свой концертный номер. Подготовительный класс пел песенку «Проказница осень». Первоклассники танцевали вальс осенних листьев. Наш класс репетировал спектакль «Лесная сказка», в котором Баба-яга похитила из леса все краски осени и животные пытались их найти. Третьеклассники учили стишки-загадки, которые они должны были загадывать со сцены подготовительному классу, а потом вручать отгадавшим призы. «Утром мы во двор идем, листья сыплются дождем». Старшие классы готовили викторину.

Нина Дмитриевна и Надежда Станиславовна сидели со мной за столом в дальнем углу столовой и пытались придумать мне хоть какую-то роль в «Лесной сказке». Надежда Станиславовна листала папку со сценарием спектакля, а я жевала кончик своей косички.

– Может, лисенок или зайчонок? – предложила Нина Дмитриевна.

– Нет, зайчата закончились. – Надежда Станиславовна отлистала на несколько страниц назад. – Зайчата у нас Марк, Вика и близнецы Никитины. Больше зайчат нет.

– А разве у нас не было запасного лисенка? – спросила Нина Дмитриевна.

– Был, да. Но на прошлой репетиции близнецы оторвали ему хвост.

Я вынула косичку изо рта.

– Я без хвоста не согласна!

– А знаете что? – сказала Надежда Станиславовна. – У нас осталось много ромашек с прошлогоднего выпускного. Они такие красивые: зеленая юбочка из тюля, на шапочке лепестки.

– Нет, нет, нет. – Нина Дмитриевна замотала головой. – Где вы осенью видели хоть одну ромашку? Как мы вставим ее в осенний спектакль?

– Ну хорошо. А как насчет клоуна? Костюм у нас есть. Клоун – нейтральный персонаж, не зависит от времени года. Может быть, он подружится с Бабой-ягой, рассмешит ее и поможет ей стать добрее?

– Клоуном я не хочу, – насупилась я.

В этот момент из холла послышался шум, цокот каблуков и крики.

– Горим! Надежда Станиславовна, горим! – кричал женский голос.

– Боже! Что происходит? – Надежда Станиславовна побледнела, бросила на стол папку и ринулась туда, откуда раздавался крик. Ее могучая грудь колыхалась на бегу. – Пожар? Fire?

Навстречу Надежде Станиславовне в столовую влетела высокая черноволосая женщина в очках.

– Надежда Станиславовна! – Женщина схватилась за голову. – Что же делать? Боря заболел, мне только что позвонила его мама. Воспаление легких, постельный режим, до следующей субботы он точно не выздоровеет.

– Какой Боря, Светлана Игоревна? Вы же кричали, что пожар. Где пожар? Что горит?

– Как это что горит? – Светлана Игоревна всплеснула руками. – Весь наш концерт горит, вот что! Боря должен был быть конферансье. Боря Корчагин из второго класса, помните? После каждого номера он читал по отрывку из пушкинской «Осени». Мы с ним с сентября учили, еле выучили. А теперь что?

– Светлана Игоревна, ну нельзя же так пугать, – выдохнула Надежда Станиславовна. Голос у нее был раздраженный. – Я думала, что и правда пожар.

Светлана Игоревна обиделась.

– А чем это лучше пожара? Кто за неделю выучит мне всю «Осень» – двенадцать строф шестистопным ямбом? Да еще прочитает с хорошей дикцией и с выражением? Кто, я вас спрашиваю?

Светлана Игоревна села на ступеньки, которые вели на сцену, и уронила голову на руки. Мне казалось, что она сейчас расплачется.

– Ну, я могу, – сказал кто-то тихо.

Все