Решив проверить это предположение, Рита отошла от своегоаквариума и осторожно потянула к сизарю раскрытую ладонь, выпростанную изрукавицы. Пальцы у Риты были именно такие, какие бывают у тридцатипятилетнейженщины «со следами высшего образования», не от хорошей жизни подавшейся врыночные торговки. Ещё не опухшие-оплывшие-бесформенные, но уже огрубевшие, скрасными пятнами на костяшках. И ногти – наманикюренные, но обломанные иобгрызенные…

По Ритиной логике, домашний породистый голубь из голубятнидолжен был быть совершенно ручным. Увы!.. Чистота её намерений вызвала уобладателя хохолка вполне обоснованные подозрения. Когда рука приблизилась накритическое, с его точки зрения, расстояние, мутант – или не мутант, кто егоразберёт, – захлопал крыльями и нервно взлетел. Женщина вздохнула,проводила его взглядом и тут увидела, что к ней приближался первый за весь деньпокупатель.

О-о-о. Это был не совсем обычный покупатель. Вернее – совсемдаже не обычный.

Он появлялся каждый будний день, весь неполный месяц Ритинойрыночной биографии, и остальные ларьки ему были без надобности. Егоинтересовали только «Цветы Кавказа», да и то, надо думать, не из-за особойПоганкиной привлекательности, а потому, что других цветочников поблизости ненаблюдалось. Они с Ритой уже вторую неделю здоровались, даже иногда обсуждалипогоду, и надо ли говорить, что она загодя откладывала для него цветочкиполучше, а выбранный продавала со скидкой, возмещая затем разницу за счётдругих покупателей. Обыкновенных.

Она только никак не могла решить для себя, кто же он такой.

Одет всегда очень добротно. Явно не бедствует. Розочки пополтинничку берёт не поморщась. Но не из новых русских. Рылом не вышел. У техряшки… как бы поприличней сказать… такие авторитетные. А этот – сала ни грамма,скулы углами. И новый русский приезжал бы на «мерседесе», а этого привозиттёмно-зелёная «Волга», и сидит он спереди-справа, рядом с водилой. Был бы летна двадцать постарше – Рита сочла бы его руководителем предприятия старогосоветского образца. Замдиректором или вовсе директором. Может быть (судя потому, как он всегда поступал с купленным у Риты цветком), даже того научногоинститута с обманчиво-нейтральным названием, который раньше занимал сгоревшеездание… Хотя нет. Таких советских директоров отродясь в природе не бывало. Гделысина, где нездорово-отёчная физиономия и деревянная фигура завтрашнегоинфарктника?.. Фиг вам. Олимпийский чемпион на покое. А может, и не на покое.От того места, где всегда останавливалась машина, и до Ритиной «точки» велаасфальтовая дорожка, сплошь покрытая чудовищным гололёдом. С раннего утрадорожку до зеркального сияния раскатывали весёлые студенты из расположенныхпоблизости общежитий. Потом, ругаясь и шаркая, добавляли глянца рыночныепокупатели. Так вот, мужчина ходил по этому катку, совершенно не осторожничая.Но Поганка ни разу не видела, чтобы он поскользнулся.

Он подошёл, поздоровался, и Рита радостно захлопотала:

– Вот свеженькие, очень советую… Долго не вянут ихолода не боятся… Хозяин завёз, небось думал – к праздничку раскупят. А наши ине думали…

Праздничек действительно ожидался не из тех, на которыероссияне привычно дарят цветы: годовщина выборов президента. Мужчина кивнул ивдруг спросил:

– А куда пивной ларёк делся? Конкуренты украли?

Упомянутый ларёк он не посещал никогда, но тот факт, что наего месте остался лишь рельефный след на снегу, оказывается, заметил. «Ишь,какие мы наблюдательные… А со стороны кажется – ни налево, ни направо несмотришь…»

Вслух она ответила:

– Так разорились. Вы слышали, может? В который раз пивозакупили, а оно взяло и скисло. Начали торговать, мужики чуть стёкла им непобили… Да что пиво – молоко долговременное, в пакетах, и то портится… даже вгазете писали…

Мужчина интереса не проявил. Молча кивнул, взял протянутуюРитой бледно-лососёвую розу и вытащил кошелёк. «Да кто ж ты такой?» – в тысячупервый раз подумала рыночная цветочница. Не в пример некоторым, «её» покупательне благоухал дорогими парфюмами и был коротко стрижен – хотя и не по-бандитски(а надо сказать, что мысль о бандитах у Поганки мелькала). Русые волосы былипушистыми ровно настолько, чтобы, несмотря на аккуратный ёжик, производитьвпечатление неисправимой кудлатости. В них блестела густая яркая седина. «Авдруг ты военный? – осенило вдруг Риту. – „Настоящий полковник“…

Строчка из популярной песни, посвящённой на самом-то дележенскому одиночеству и несбыточному ожиданию принца, внезапно сработала каккатализатор. На глаза навернулись слезы, выжатые вовсе не холодом и неподнявшимся ветром.

– Мужчина!.. – жалобно проговорила Поганка. –Вот вы всё ходите, ходите… цветочки берёте… А взяли бы да хоть разочек к беднойдевушке в гости зашли! По-простому-то…

Он, успев кивнуть ей на прощание, уже поворачивался идти.Занятый своими мыслями, он, конечно, не ожидал подобных речей (которые саму-тоРиту застигли врасплох). Он вскинул голову и пристально посмотрел на неё. Ой,глаза были!.. Рентгеновские!..

– Так ведь побрезгуете… знаю я вас… – всхлипнулацветочница.

В настоящий момент её женская биография действительносворачивала прямым ходом в тартарары. Отвернувшись, Поганка сердитовысморкалась, буркнула «извините» и вытерла руку о некогда белый передник. И походу дела вспомнила, где последний раз видела точно такие глаза. Видела! Толькона более молодом и специфически напряжённом лице. В приёмной Большого дома вотгде. Что характерно, цвет тех глаз Рига не запомнила. Не запомнила и теперь.

– Если бы брезговал, не покупал бы у вас. – неожиданноответил мужчина.

– А… – Рита безнадёжно махнула рукой. – Явообще-то во-о-он в том доме живу… Видите, где антенна сломанная висит? –Он не посмотрел, но терять было нечего, и она продолжала: – Пятый подъезд,пятьдесят восьмая квартира… Предпоследний этаж… Мало ли… соскучитесь как-нибудьвечерком…

– Спасибо, – кивнул «настоящий полковник».Повернулся – уже окончательно – и зашагал вдоль решётчатой выгородки, гордоименовавшейся автосалоном. Он шел туда, где подпирал клочковатое утреннее небопятнадцатиэтажный угловатый огарок бывшего «Гипертеха». Ритина подружка Натахасвоими глазами видела, как это было. Как рвались из окон раскалённые рыжиепротуберанцы и по асфальту хлестали шрапнелью осколки стёкол, лопнувших отнепомерной температуры, как теснились тревожно-красные машины пожарных изавывала «скорая помощь», а поодаль стояли растерянные и продрогшие сотрудникиинститута, выбежавшие из своих лабораторий в одних пиджачках и рабочих халатах.И лез в такое же утреннее – только осеннее и дождливое – небо клубящийся дымныйстолб, сплошной и монументальный, словно в передаче про камчатский вулкан, новулкан – это далёко и по телевизору, а здесь всё происходило прямо посредиПитера – и очень взаправду…

…Тёмно-зелёная «Волга» тронулась с места и не спеша передвинуласьк перекрёстку, чтобы подобрать Поганкиного покупателя и не заставлять егодалеко возвращаться. Всё как всегда, всё по заведённому ритуалу. Почти на самомуглу беспомощно замер большой импортный джип. Возле него раздраженно металсявладелец – насколько могла разглядеть Рита, с физиономией не то что «семь навосемь», а что ни есть «семнадцать на восемнадцать». Ещё одна закономерность.Именно в этом месте Рита почти каждый день наблюдала заглохшие иномарки. Явноне нравилось что-то тонкой импортной электронике. Отечественные автомобили,примитивные и надёжные, как утюги, брали иномарки «на галстук», и метров черезсто те заводились как ни в чём не бывало.