Она потерлась о него, наслаждаясь теплом его тела, и внизу ее живота снова все запульсировало. Они занимались любовью, пока не выбились из сил, но разве одна ночь могла удовлетворить безумное желание, которое вызывал у нее этот мужчина?

Сейчас было рождественское утро, и проснуться в объятиях Макса в загородном доме, где царила праздничная атмосфера, было для нее лучшим подарком. Не в силах сдержать радостное волнение, она повернулась к нему лицом.

— С Рождеством, — прошептала она, и его темные глаза открылись.

Макс прижал ее к своему обнаженному телу:

— Теперь я знаю, чего мне до сих пор не хватало в рождественское утро. Тебя.

— Но ведь ты не любишь Рождество, — заметила Лиза и тут же пожалела о своих словах, потому что его глаза перестали блестеть, а выражение лица стало отчужденным.

— Я просто имел в виду, что в Испании рождественское утро не такое, как здесь. Мы дарим друг другу подарки, но только пятого января, на День волхвов.

Лиза знала, что он что-то скрывает. Что он, как обычно, отгораживается от нее защитными барьерами.

— Тогда зачем ты все это устроил? — спросила она, обведя взглядом украшенную спальню.

Она думала, что он сделал это, чтобы убедить ее остаться с ним и после наступления нового года. Разумеется, ради ребенка.

— Потому что я знал, что это сделает тебя счастливой. Потому что, хотя я и не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, ты мне небезразлична.

Это действительно были не те слова, которые она хотела услышать от него сейчас, но она не собиралась портить себе праздник. То, что он для нее сделал, вселяло в нее надежду.

* * *

Макс почувствовал облегчение, когда Лиза молча согласилась с тем, что он ей сказал. Поднявшись, он с удовольствием отметил про себя, что ее взгляд скользнул по его обнаженному телу. Ему захотелось снова заняться с ней любовью, но он надел джинсы и свитер и сказал:

— Сюрпризы еще не закончились.

— Правда?

— Я заказал для нас праздничный обед в ресторане отеля, который находится неподалеку отсюда. Мне сказали, что после обеда мы сможем отдохнуть у большого камина.

Лиза улыбнулась ему. Ее улыбка была теплой и искренней и выражала удовольствие. Он понял, что смог проникнуть сквозь ее защитные барьеры. Она пыталась заставить его сделать то же самое, но за долгие годы его барьеры стали непроницаемыми. Расскажет ли она ему, почему в детстве она была лишена волшебного зимнего праздника?

— Что случилось? — спросил Макс, понимая, что рискует установившимся между ними хрупким перемирием. Но ему нужно было знать, как события, произошедшие в ее детстве, влияют на ее нынешние решения.

— Случилось? Когда?

Лиза стояла у кровати, завернутая в плед из искусственного меха. Она выглядела напуганной.

— Когда ты была ребенком. Почему ты не праздновала Рождество?

— Думаю, это мне следовало бы задать тебе подобный вопрос. — Она снова улыбнулась, но он видел, как ее защитные барьеры возвращаются на место. — По-моему, это ты не любишь Рождество. Что касается меня, я просто никогда не праздновала его в подобной обстановке.

Если он хочет узнать, что она от него скрывает, ему придется сказать ей всю правду о своем прошлом.

— У меня есть веская причина для того, чтобы не любить это время года, — сказал он.

Лиза опустилась на край кровати. Ее рыжие волосы были взъерошены, из-под белого пледа были видны ее стройные ноги. Она, как всегда, выглядела сексуально, но сейчас она была какой-то другой. Ранимой — вот подходящее слово. Он всегда считал ее сильной женщиной, которая не пасует перед трудностями.

Глядя на нее, Макс понял, что пришло время быть с ней откровенным. Она недвусмысленно заявила, что ее ребенку нужен такой отец, который будет с ним постоянно, а не такой, который будет появляться в его жизни от случая к случаю. Он все еще не знал, сможет ли стать хорошим отцом для своего ребенка, но он будет стараться. Он определенно не хочет быть таким, как его собственный отец.

Повернувшись, он посмотрел в окно на покрытую снегом лужайку:

— Все плохое, что произошло в моем детстве, произошло в это время года.

— Ты говоришь о своем отце? — мягко произнесла она, и он услышал, как она поднялась и направилась к нему.

Макс напрягся. Он не был готов к сочувствию.

— Он ушел за пару недель до Рождества. Мне было восемь лет, и я убедил себя в том, что он меня за что-то наказал. Я понятия не имел, что у него была еще одна семья и еще один сын.

Она подошла ближе, и он почувствовал аромат ее волос и тепло ее тела. Ее присутствие было своего рода якорем, который удерживал его в настоящем и не позволял ему полностью погрузиться в прошлое.

— Ты видел его после этого?

— Нет.

Все же Макс не мог не перенестись в мыслях в тот вечер, когда уходил его отец. Он видел, как его мать гордо стояла посреди комнаты, а отец, открыв входную дверь, обернулся и посмотрел на нее. Мать вскинула голову. В ее позе чувствовались гнев и вызов, но Макс, даже будучи ребенком, понял, что за этим прячется боль.

Оба его родителя молчали. Они уже все сказали друг другу во время ссоры, свидетелем которой стал Макс. Сидя на холодной мраморной лестнице, он всей душой желал, чтобы они перестали ругаться и смотреть друг на друга с ненавистью. Понимая, что его мать нуждается в поддержке, Макс подошел к ней, встал рядом и с яростью посмотрел на отца. Тот бросил на него мимолетный взгляд, полный раздражения и презрения. Макс почувствовал себя жалким и ненужным. Этот взгляд преследует его до сих пор.

— Я хотела, чтобы мой отец вообще не приходил и не использовал меня как средство, с помощью которого он досаждал моей матери.

Голос Лизы вернул его к реальности. Повернувшись, Макс посмотрел на нее, но ее взгляд был по-прежнему прикован к заснеженному саду. Ее тоже не отпускало прошлое.

— Он ушел, когда мне было пять лет, — тихо произнесла она, но он услышал в ее голосе гнев. — Я не видела его два года. В течение этих двух лет моя мать сводила концы с концами, а я думала, почему она все время грустит и ругается на меня. В конце концов я решила, что она винит меня в уходе отца. Затем он вернулся.

В комнате повисло напряженное молчание. Макс понимал ее боль. Он знал, что такое чувствовать себя виноватым и отвергнутым.

— Что было потом? — спросил Макс.

— Он говорил, что хочет видеться со мной, водить меня на прогулки. — Отойдя от окна, она вернулась к кровати, забралась на нее и притянула колени к груди.

— Но это же было хорошо, — сказал Макс, но, когда она подняла на него глаза, полные печали, понял, что ошибся.

— В этом не было ничего хорошего. Он использовал меня, маленького ребенка, чтобы причинять боль моей матери, — ответила Лиза. — Я была нужна ему не больше, чем матери. Я была просто помехой, но, когда им было удобно, они использовали меня как оружие друг против друга. В остальное время им было на меня наплевать.