В таких случаях принято говорить: «тебе виднее», но поверь на слово, виднее все-таки мне. Всякий город — таинственное и удивительное место, но это мало кто замечает.

Ну как? У кого глаза открыты, а ушки на макушке, тот и замечает. Знание всегда награда за доверчивость и любопытство, иных доблестей не требуется. Когда человек хоть немного любопытен — вот как ты нынче утром — ему непременно достанется пригоршня новых сведений, по большей части забавных, но бесполезных… хотя, конечно, как поглядеть. Это как наш речной жемчуг, который русалки со дна таскают, — невелико богатство, а все же иметь его куда приятнее, чем не иметь.

Знакомая песня. Все говорят: «Ни за что теперь не уеду», а у самих куплен заранее обратный билет. И все, конечно, уезжают как миленькие, потому что ближе к сроку обратный билет начинает ныть в нагрудном кармане, а людям кажется, что это ноет сердце, никто этой муки не выдерживает, а билет выбросить не догадываются, да и жалко, наверное, он все-таки денег стоит. У тебя есть обратный билет?

Ну вот видишь.

Два пятьдесят с тебя за чай. Нет-нет, больше не возьму, и не уговаривай. Мало ли что в меню написано. Меню — для тех, кто не умеет слушать, я от них устаю, вот пусть и платят вдвойне.

Конечно иди. А если все-таки увидишь русалку, ни в коем случае не давай ей суши, а то полезет к тебе, дурочка, станет по утрам ракушки в постель таскать, а ты через месяц уедешь, и как она тогда?

Сборник «Куда исчез Филимор?» с подзаголовком «Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойла» создавался на протяжении 2007–2008 годов, и ни над одним другим нашим ФРАМовским сборником мне не было так весело и интересно работать.

Иначе и быть не могло, потому что в основу сборника легла никем до сих пор не разгаданная тайна, история, рассказанная самим Артуром Конан Дойлом:

Я слышал об одном случае в Америке, так и оставшемся нераскрытым. Некий джентльмен безупречной репутации отправлялся со своими домочадцами на вечернюю воскресную прогулку и вдруг обнаружил, что кое-что забыл. Он вернулся в дом, дверь которого оставалась еще открытой, а его спутники остались ждать на улице. Но он исчез за этой дверью навсегда, и с того дня не нашлось ни единой зацепки, чтобы хоть как-то приблизиться крещению. Могу с уверенностью сказать, что это одна из самых таинственных историй, о которых мне когда-либо доводилось слышать.

Эта история еще раз всплывает в рассказе Конан Дойла «Загадка Торского моста» — Ватсон приводит ее в качестве примера одного из немногих дел, с которыми не удалось справиться Шерлоку Холмсу. У исчезнувшего господина появляется имя Джеймс Филимор, предмет, за которым он вернулся, принимает очертания зонтика.

Меня очаровала история о человеке, который вернулся в собственный дом за зонтиком и исчез навсегда. И мне пришло в голову, что можно было бы составить сборник рассказов, объединенных общим сюжетом: человек выходит из собственного дома в сопровождении небольшой группы свидетелей (родственников, друзей и т. п.), на глазах у присутствующих возвращается в дом, объяснив это необходимостью взять некий забытый предмет, и исчезает навеки. Все остальное, начиная от декораций и заканчивая разгадкой тайны, оставалось на усмотрение авторов.

И, похоже, не было среди участников этого проекта автора счастливее меня. Изобретать причины исчезновения главного героя оказалось так увлекательно, что остановили меня лишь сжатые сроки сдачи книги. Поэтому рассказов всего три, а не, скажем, двадцать пять. О чем я до сих пор немного сожалею.

— Я хочу воооон тот кусок пирога, — сказал Мэтью.

— Это мой кусок! — насупилась Джина.

— С какой стати твой?

— Потому что он как раз напротив меня.

— Логично, — согласился Мэтью, ухмыльнулся и молниеносным движением развернул блюдо. — А теперь напротив меня! — торжествующе объявил он, перекладывая спорный кусок на свою тарелку.

Джина побледнела от злости, но ничего не сказала, только пожала плечами и демонстративно отвернулась. Зная дочку, Тимоти не сомневался, что месть вскорости воспоследует и будет воистину ужасна. Неделю назад Джина закончила читать «Графа Монте-Кристо» и на вопрос, понравилась ли ей книга, печально покачала головой: «Какой-то он слишком уж добрый». Поэтому задиристое поведение сына вызывало у Тимоти невольное уважение. «Будь у меня такая злющая сестра, я бы, пожалуй, не стал ее дразнить, — думал он. — Во всяком случае, не так часто».

— Вы бы все-таки придумали что-нибудь новенькое, — флегматично сказала близнецам Нора. — Как-то скучно вы в последнее время ссоритесь. И поводы для ругани у вас дурацкие — с утра из-за зубной пасты подрались, теперь вот пирог. Хуже взрослых, честное слово. Включите воображение!

Нора зарабатывала на жизнь, сочиняя увлекательные детские книжки, герои которых то и дело попадали в невероятные истории, так что угодить ей было непросто. По сравнению с придуманными персонажами собственные дети казались Норе исключительными занудами, а их постоянные ссоры и драки — чем-то вроде тягомотных заседаний суда по гражданским делам. Книга про Джину и Мэтью вряд ли стала бы бестселлером, и это всерьез тревожило их мать. «Когда вам было четыре года, Джина побила Мэтью подушкой за то, что он смотрел ее сны вместо своих, — то и дело вспоминала она. — Вот это, я понимаю, повод для драки! Такие были хорошие дети… И что с вами стало?!»

Дети, впрочем, относились к материнским причудам с несвойственной их возрасту и темпераменту снисходительностью: убийственное обаяние Норы, которое делало ее пребывание в человеческом космосе необычайно легким и приятным занятием, действовало и на членов ее семьи. На них, собственно, в первую очередь.

— Если они включат свое воображение, от нашего дома камня на камне не останется, — мягко сказал Тимоти. — Поэтому предлагаю всем быстренько доесть пирог и переместиться в какое-нибудь место, которое не жалко. Например, в кинотеатр. Сей удручающий образец современной архитектуры не заслуживает бережного отношения.

На этом месте его речь была прервана дружным «ура!». Еще утром совместный поход в кино был под вопросом. У Тимоти на работе полетела сеть, он с утра успел дать несколько консультаций по телефону, но опасался, что после обеда ему все-таки придется туда поехать, потому что без него, как обычно, все пропадут. Однако обошлось. Конечно, Нора с детьми могли бы пойти в кино и без него, но вместе гораздо интереснее, особенно обсуждать фильм после сеанса, по дороге домой, размахивая руками и перебивая друг друга, — ясно же, что четыре человека могут произвести гораздо больше шума, чем три, и это имело решающее значение.