Но все-таки мне повезло. Линда время от времени твердила себе это. У меня впереди месяцы и годы до того, как болезнь возьмет свое. Я еще смогу попутешествовать, посмотреть этот прекрасный мир, да просто насладиться жизнью на всю катушку. Линда подумала о людях, от рождения лишенных возможности ходить или даже двигаться. Она сжала пальцами виски. Многие люди заболевают внезапно, я же предупреждена заранее. У меня есть время.

Линда бросила быстрый взгляд на молчаливого человека за рулем. Она бы, не задумываясь, с радостью променяла все оставшиеся годы на один день с ним, чтобы побыть еще немного его женой и не знать ничего о петле, накинутой на шею.

Слава богу, я не забеременела. Эта мысль не давала ей покоя в первые недели бегства, пока Линда не убедилась, что все в порядке. Они ведь не предохранялись те полгода, что жили вместе. Оба хотели детей, «по крайней мере десятерых», как пообещал Ралф сразу же по окончании свадебной церемонии. Да и почему нет, при здоровье-то Ралфа и достатке!

Какая странная штука жизнь. Всего за несколько месяцев я столкнулась с абсолютными противоположностями: всепоглощающей любовью Ралфа и дикой ненавистью Мегги. Но первое осталось в прошлом.

— Похоже, у тебя начинаются судороги.

— Что? — Линда от неожиданности вздрогнула.

Ралф внимательно посмотрел на нее, затем снова сосредоточился на дороге.

— Ты чересчур напряжена. Расслабься.

Таким голосом впору передавать прогноз погоды, усмехнулась про себя Линда, но, когда опустила глаза и увидела побелевшие суставы своих сжатых в кулак пальцев, вынуждена была согласиться. Болело все тело, каждый мускул.

Больше Ралф не произнес ни слова. Они в молчании ехали по узкой дороге, по обочинам которой тянулись живые изгороди коттеджей, затем пересекли мощеную булыжником рыночную площадь, проехали вдоль заросшей аллеи, мимо стоящего особняком дома из светлого камня, а гнетущая напряженная тишина в машине ни разу не нарушилась.

День величаво угасал, и мягкие золотистые сумерки сгущались с каждой минутой. Когда Ралф затормозил у коттеджа миссис Хьюстон и заглушил мотор, у Линды ком подступил к горлу.

— Спасибо.

Выходя из машины, она заглянула мужу в лицо, но оно было непроницаемо. Едва Линда захлопнула дверцу, Ралф тут же рванул машину с места, будто за ним черти гнались.

А Линда долго стояла в саду, прислонившись к стволу старой яблони. Глаза ее были закрыты. Даже теперь случившееся казалось совершенно невозможным: мы живем врозь, мы чужие друг другу, и нет никакой надежды на примирение.

А все было так замечательно, множество приятных мелочей, дополняя друг друга, составляли одно прекрасное целое. Ралф принял и понял все ее страхи и сомнения, все ее комплексы, тем более что и у него детство было далеко не безоблачным.

Когда родители Ралфа поженились, его отец имел троих детей от первого брака. И детство запечатлелось в памяти Ралфа как годы унизительной бедности.

— У нас никогда не было лишнего цента даже на самую дешевую игрушку ко дню рождения, — спокойно рассказывал Ралф. — Но моим сводным братьям стоило лишь заикнуться о чем-либо, как они немедленно получали это от отца. Мы с Тедди принимали неравенство как должное. Мама трудилась сутки напролет, чтобы заработать какие-то жалкие гроши, которых всегда не хватало. Они с отцом постоянно ссорились, но мама так и не решилась уйти от него, как это сделала его первая жена. Тедди умер. — Ралф помрачнел. — Менингит. А отец будто и не заметил. Именно тогда мама восстала, кажется, впервые осознав, что он все еще любит Мелани, свою первую жену, а мы все стали случайным приложением к Мелани и ее детям. — Ралф помолчал, в его черных глазах плескалась боль. — Ну а потом — несчастный случай на шахте, и отца не стало. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и много лет я жил с чувством вины, что не испытал после смерти отца ничего, кроме облегчения. Мне казалось, как только постоянные ссоры прекратятся, мама обретет наконец покой. Она умерла шесть лет спустя. Я только-только начал зарабатывать приличные деньги и мог обеспечить ей достойную жизнь. Но теперь беды в прошлом. — Он нежно обнял Линду. — Теперь у меня есть ты, и пусть ушедшие почивают с миром.

А сейчас? Линда поежилась. Раньше или позже он забудет меня и станет дышать, спать, жить без меня. Все в ней воспротивилось этому. Мы по-прежнему будем ходить по одной земле, но я никогда не узнаю, чем он взволнован, опечален или обрадован. Мне уже не придется делать ему массаж, чтобы снять напряжение тяжелого дня, смеяться или подтрунивать над его маленькими слабостями, лежать рядом в уютной кровати…

Линда беспомощно закрыла лицо руками, пальцы стали влажными от слез. Я люблю его, люблю больше всего на свете, и боль разлуки невыносима. Но придется выдержать.

Мечты редко сбываются. Начало жизни Ралфа было нелегким, он работал как проклятый, чтобы добиться успеха. Пусть же Ралф живет той жизнью, которая ему нравится, а не чувствует себя виноватым за каждый миг удовольствия без меня, и если он кого-нибудь встретит, что ж…

Линда опустилась на мягкую траву, обхватила руками колени. Ей предстоит мучительное ожидание, она ведь знает наверняка, что бомба рано или поздно взорвется, и это знание отравляло ей жизнь. И никаких детей.

— Я права. Я права. — Эти два слова обрекали ее на полное одиночество до конца дней.

На следующее утро Линда несказанно удивилась, вспомнив, что заснула, едва коснувшись головой подушки. Она боялась, что будет лежать без сна долгими часами, но вместо этого измотанное подсознание подарило ей отдых, проснувшись после которого она чувствовала себя намного лучше. Вероятно, человек может выдерживать обрушивающиеся на него несчастья до определенного момента, ей же выпало слишком много.

Она лежала, наблюдая за передвижениями по стене солнечного зайчика. Сегодня Линда ощущала умиротворенность и уверенность в правильности своих действий, что было для нее как бальзам на раны. Не помешало бы побольше оптимизма. А еще надо сжечь за собой мосты и не думать ни о прошлом, ни о будущем, жить только настоящим. Так надо, и так будет. Успокоенная собственной решимостью, Линда быстро поднялась, привела в порядок свои длинные волосы и спустилась вниз в маленькую кухоньку позавтракать, как всегда, чаем и парой тостов.

— Доброе утро, Линда.

Она еще не видела обладателя густого баритона и американского акцента, но сердце у нее замерло, а затем забилось в бешеном ритме. Однако вид мужа поразил ее еще больше. Ралф, обнаженный по пояс, в старых драных джинсах и разношенных кроссовках, как ни в чем не бывало пил кофе в обществе миссис Хьюстон. Линда в нерешительности застряла в дверях. Он же пропел прямо-таки бархатным голосом:

— Как спалось? Надеюсь, хорошо?

— Что? То есть, я хотела сказать…

— Пожалуй, пойду развешу выстиранное белье. — Миссис Хьюстон в тактичности не откажешь. — Наконец-то по саду можно свободно передвигаться. — И она выплыла через заднюю дверь, прежде чем Линда успела остановить ее.