— Какие меры вы уже наметили, Иннокентий Васильевич? — первым прервал молчание член ГКО.

— В Иране усиленное наблюдение за всеми подозрительными лицами, особенно приезжими. Завтра же отправлю в Тегеран с этой целью группу наших специалистов для разработки соответствующих мероприятий на месте. О каждом шаге гитлеровцев, связанном с Ираном и прилегающими странами, сообщать срочной связью. Немцы, конечно, будут страховаться; несколькими агентами, пускай даже высококвалифицированными, не ограничатся. Тактика их нам известна — террористических групп следует ждать несколько, причем не связанных между собой. Нашим людям, работающим среди гитлеровцев, дано указание обратить особое внимание на отправку в эти дни фашистских групп за пределы Германии.

— Что ж, меры разумные. Одобряю.

Член ГКО поднялся из-за стола.

— И прошу держать в курсе всех дел Государственный Комитет Обороны.

Разговор был окончен.

…И вот теперь, закрывшись в своем кабинете, наказав помощнику тревожить только по абсолютно неотложным делам, генерал Комаров решил еще раз освежить в памяти все связанное с Ираном.

Он раскрывает пухлое досье, не спеша, сосредоточенно вглядываясь в деловые строчки дальнозоркими глазами, перелистывает страницы служебных записок, протоколов, сообщений разведчиков. В них, этих немногословных строчках, трудная, запутанная история соседней страны за последние годы.

Сухие колонки цифр, дат, имен. Но они говорят о многом.

…1938 год. Реза-шах отказывается подписать новый торговый договор с СССР — Германия выходит на первое место во внешней торговле Ирана. Еще через год — секретный протокол о торговле: Иран поставляет Германии важное стратегическое сырье. Германия монополизирует поставки в Иран железнодорожного и промышленного оборудования. Немцы строят в Иране аэродромы, промышленные предприятия и сооружения, самое главное — Трансиранскую железную дорогу. Все военные предприятия Ирана под контролем немецких «специалистов». Немецкая разведка перебрасывает в Персию свою агентуру из Сирии и Ирака. В пограничных с СССР районах резиденты Берлина сколачивают банды из бывших белогвардейцев, дашнаков и мусаватистов. Замысел ясен — они предназначены для действий в важнейших нефтяных районах Баку, Грозного, а также в Советском Туркменистане: В Миане, Иранской Джульфе и других местах Северного Ирана создаются секретные склады оружия и боеприпасов. Гитлеровские агенты беспрепятственно фотографируют советские пограничные районы.

В Тебризе, Реште, Казвине организованы вооруженные фашистские группы. Они ждут своего часа. Повсюду секретные фашистские радиопередатчики.

А вот и образцы открытой прогитлеровской пропаганды: бесплатный бюллетень, издававшийся в Тегеране на персидском языке, подшивки газеты «Эттелаат», «Шурналь де Техран».

Немецкие шпионы занимают ответственные посты более чем в пятидесяти иранских учреждениях. Они маскируются представительством немецких фирм: АЕГ, Феррошталь, Гарбер, Лен, Шихау, Мерседес.

Длинные списки агентов: фон Раданович, Гаметто, его заместитель Майер, Вильгельм Сапов, Густав Бор, Генрих Келингер, Траппе…

Отчет советских разведчиков о визите в Тегеран летом 1941 года руководителя абвера адмирала Вильгельма Канариса. Цель визита — подготовка фашистского военного переворота с целью превращения Ирана в антисоветский плацдарм.

25 августа 1941 года — опередив на три дня гитлеровских заговорщиков — в соответствии с договором 1921 года Советское правительство вводит на территорию Ирана свои войска для пресечения подрывной шпионско-диверсионной деятельности германской агентуры. Одновременно с юга в страну вступают английские батальоны.

…Генерал перелистал еще несколько страниц.

Реза-шах отрекается от престола в пользу своего сына Мохаммеда Реза. Представители фашистской Германии высылаются из страны. Гитлеровская агентура уходит в подполье. Но не успокаивается: сколачивает свою организацию «Меллиюне Иран». Главарь знакомая фигура — Майер. Что и говорить, организация влиятельная, в ее составе генералы и офицеры иранской армии, некоторые депутаты меджлиса, шейхи племен. Заговорщики не теряют времени: только бдительность советской разведки срывает один за другим несколько планов профашистских вооруженных восстаний.

…А вот и самые последние донесения: по гитлеровской агентуре нанесен сокрушительный удар. Арестованы десятки шпионов. В районе Кумского озера схвачена группа немецких парашютистов.

Наконец, списки фашистских шпионов, оставленных пока на свободе. Они полагают, что им удалось замести следы. Что ж, пускай пока так и думают. Каждый шаг их находится под неусыпным наблюдением.

Генерал утомленно откидывается в кресле. Закрывает папку. Он удовлетворен прочитанным. До сих пор все делалось правильно. Немцам не удалось провести ни одной значительной операции. Остатки гитлеровской агентуры находятся под надежным контролем. Теперь самое главное — не дать усыпить себя успехами. Не переоценить свои силы. Комаров понимает, что схваченный за горло враг пойдет на все. На календаре не сороковой и не сорок первый год. Чаша весов после Сталинграда и Курска достаточно красноречиво склонилась в пользу Советского Союза. И Гитлер не упустит возможности нанести удар в спину… Покушение на лидеров союзнической коалиции может выглядеть в глазах Гитлера действительно последним шансом.

Значит… Значит, нужно работать. Еще тоньше, еще умнее, еще предусмотрительнее.

Комаров встает из-за стола, делает несколько шагов по кабинету. Потом возвращается к столу и записывает что-то на календаре. Это наметки некоторых распоряжений, которые он отдаст завтра. Потом включает приемник: сейчас будет передача «В последний час». Правда, ему уже известна сегодняшняя сводка, но одно дело прочитать ее между прочих бумаг, а другое — услышать голос диктора Левитана.

…В дверь еле слышно стучит капитан Ряшенцев.

— Товарищ генерал, только что получены шифровки: из отряда Медведева, из Берлина, из Софии, из Швейцарии. По-моему, чрезвычайно важные. Иначе бы не побеспокоил.

Комаров и сам знает: Ряшенцев зря в такой час не побеспокоит.

— Давайте сюда.

Капитан кладет перед ним несколько листков бумаги и выходит.

Комаров склоняется над бумагами и, еще не прочитав весь текст, сразу выхватывает из него самое важное слово: «Тегеран»…

Он поднимает трубку аппарата.

— Товарищ член Государственного Комитета Обороны!

— Слушаю вас.

— Свежие сообщения. Одни подтверждают другие, хотя все из разных мест. Немцы начали…

Причина, по которой фон Ортель спешно выехал, в Берлин, не имела никакого отношения к опасениям Пауля Зиберта, что эсэсовец стал раскаиваться в своей излишней откровенности со скромным фронтовым офицером.

Все было проще — Вальтер Шелленберг вызвал одного из своих лучших агентов, чтобы отдать ему, наконец, приказ, которого тот ожидал со дня на день. Неожиданными для Ортеля были лишь некоторые детали.