– Ну, коли так, пойду я дальше, а ты заселяй землю. – И пошел богатырь дальше, а этот поселил свой народ и на этой, и на той стороне. И остался на том камне с левой стороны и до сей поры след; на том самом месте, где богатырь брался руками, – там руки видать, и пальцы, и ладони.

Близ острова Таволжанова на Днепре есть скала Змеиная. Когда-то на ней жил змей-царь, и была у него дочь-красавица.

Змей был с тремя головами; он оберегал свою дочку, чтобы она, не дай бог, не полюбила какого-нибудь русского царевича. Но не уберег – и красавица поплыла с каким-то витязем вниз по Днепру, к Черному морю.

С тех пор змей стал злющим, и каждый день вылетал куда-нибудь в окрестности за новой жертвой.

Недалеко от села Каменка, что выше Кодака, на Днепре есть камень Седлач, с которым связана такая легенда.

В стародавние времена ни одна каменская девушка не могла выйти замуж, не доказав сначала своей ловкости и храбрости. Когда подходил возраст замужества, девушка должна была вечером одна сесть в лодку, доплыть до Седлача и переночевать здесь.

Камень тот находился недалеко от порога, и здесь, перед водопадом, уже начиналось сильное течение. Хотя здешние люди с детства привыкают к плаванию в лодке, однако молодой девушке надо было иметь большую отвагу, чтобы исполнить такой обычай.

На горах то было, на горах на Дятловых: мордва своему Богу молится, к земле матушке на восток поклоняется… Едет белый царь по Волге-реке, плывет государь по Воложке на камешке. Как возговорит белый царь людям своим: «Ой, вы, гой еси, мои слуги верные, слуги верные, неизменные, вы подите-ка, поглядите-ка на те ли на горы на Дятловы, что там за березник мотается, мотается-шатается, к земле-матушке преклоняется?..» Слуги пошли, поглядели, назад воротились, белому царю поклонились, великому государю такую речь держат: «Не березник то мотается-шатается, мордва в белых балахонах Богу своему молится, к земле-матушке на восток преклоняется». Вопросил своих слуг белый русский царь: «А зачем мордва кругом стоит и с чем она Богу своему молится?» Ответ держат слуги верные: «Стоят у них в кругу бадьи могучие, в руках держит мордва ковши заветные, большие-наибольшие; хлеб да соль на земле лежат; каша, яичница на рычагах висят, вода в чанах кипит, в ней говядину янбед[5] варит». Как возговорит белый русский царь: «Слуги вы мои, пойдите, дары от меня мордве отнесите, так ей на моляне[6] скажите: “Вот вам бочонок серебра, старики, вот вам бочонок злата, молельщики”. На мордовский молян вы прямо ступайте, мордовским старикам серебро, злато отдайте». Верные слуги пошли, царский дар старикам принесли. Старики серебро, злато приняли, сладким суслом царских слуг напоили. Слуги к белому царю приходят, вести про мордву ему доводят: «Угостили нас мордовские старики, напоили суслом сладким, накормили хлебом мягким». А мордовские старики от белого царя казну получившие, после моляна, судили-рядили: что бы белому царю дать, что б великому государю в дар от мордвы послать. Меду, хлеба, соли набрали, в блюда могучие наклали, с молодыми ребятами послали. Молодые ребята, приуставши, сели: мед, хлеб-соль поели, «старики-де не узнают». Земли да желта песку в блюда наклали, пошли и белому царю поднесли. Белый русский царь землю и песок честно принимает, крестится, Бога благословляет: «Слава тебе, Боже, царю, что отдал в мои русские руки мордовскую землю». И поплыл тут белый царь по Волге-реке, поплыл государь по Воложке на камешке, в левой руке держит ведро русской земли, а правой – кидает ту землю по берегу… И где бросит он горсточку, там город ставится, а где бросит щепочку, там селеньице.

Возник Нижний Новгород на месте большого дремучего леса. Высокие холмы по правому берегу реки Оки, прорезанные глубокими оврагами, назывались Дятловы горы. А название, говорят, вот откуда пошло.

Во времена стародавние на том месте проживал мордвин Скворец, друг и помощник Соловья-разбойника, побежденного и связанного Ильей Муромцем. Здесь он женился на восемнадцати женах, и было у Скворца семьдесят сыновей. Все они жили вместе, занимались скотоводством, пасли стада на горах, а по вечерам гоняли их оврагами на водопой к Оке-реке. Тут же, в ущельях горы, обитал чародей Дятел, бывший также некогда в ладах с Соловьем-разбойником.

Вот раз пришел Скворец к Дятлу и спросил его о будущей судьбе своих детей.

И отвечал Дятел:

– Если дети твои будут жить мирно и согласно друг с другом, то долго им владеть здешними местами, а если поссорятся, то будут покорены русскими, которые построят на устье Оки град каменн и крепок зело-зело и не одолеют его силы вражеские…

Долго толковали они. Под конец разговора Дятел просил Скворца о честном ему погребении. Тот обещал.

Время шло. Умер чародей Дятел, и похоронил его Скворец на горе. И прозвалось то место «Дятловы горы».

Умер за ним и Скворец. Перед смертью он завещал детям своим взаимное согласие и единодушие, но потомки их, перессорившись, стали враждовать между собой, и тогда Андрей Боголюбский изгнал их с устья Оки, а племянник его Юрий Всеволодович, построив здесь Нов-град Нижний, исполнил предсказание Дятла.

Три дня стояли по Нижним разбойники-татары; все православные заперлись в кремле и на новую-то стену надеялись, и татар-то боялись, – никто не смел выйти за ворота кремлевские.

Была тогда в городе одна девица-красавица; имени и отечества ее не помнят. Понадобилось ей за водой сходить на Почайну-реку; не хотелось, видно, пить колодезной. Вот взяла она ведра на коромысел, а коромысел тот был железный, два пуда весом. И пошла она, девица, за город на Почайну-реку.

Татары заметили ее возле башни и, кто их знает, в полон ли хотели взять, красоте ли ее позавидовали, только кинулись все на нее опрометью.

Вот она, видя беду неминучую, поставила ведра на землю, помолясь на соборы нижегородские и, взяв коромысел в руки, дожидалась первого татарина. Подходили к ней татары не по одному, не по два, а целыми сотнями: и всех тех татар девица уложила возле башни спать непробудным сном. Уж этих татар она била-била, а все еще их много было.

Одолели наконец они девицу, изрубили ее в мелкие кусочки и похоронили у башни вместе с коромыслом ее. Князья же татарские Сеит, да Булат, да Камелей подумали-погадали – да и решили от Нижнего убраться подобру-поздорову.