Лайл выпрямилась в своем кресле. Глядя вдаль, на море, она спросила:

— Тебе Дейл сказал?

— Нет, — ответил Рейф, вздрогнув. Он так сильно сжал руки, лежащие на коленях, что побелели костяшки.

Лайл поднялась. Ее колени слегка дрожали.

— Я оставила тебе кое-что, но не хотела, чтобы ты знал.

Рейф замер. Он ответил, не поднимая глаз от земли:

— Я и не знал.

Примерно час спустя в доме прозвучали два телефонных звонка. На первый ответил Рейф, проходивший через холл как раз в тот момент, когда в столовой зазвонил телефон. В трубке раздался разъяренный голос Алисии. Рейф небрежным кивком отпустил молодого лакея, появившегося в дверях, и сказал:

— Алло?

— Это ты, Рейф? Эти дьяволы еще не починили мою машину!

— Дорогая, почему бы тебе не пойти и не выпить чашечку чая? Ты кричишь, как сотня разъяренных фурий.

— И чувствую себя, как одна из них, спасибо!

— А как выглядит несчастная мастерская Лэнгема? Как бойня?

Алисия зло рассмеялась.

— Не думаю, что они решатся когда-нибудь с кем-нибудь проделать то же!

— Что, выживших нет? Кстати, по дороге домой Лайл попала в аварию.

— Что?

— У нее отказало управление на Крук-Хилл — на вираже. Автомобиль отправился к праотцам, врезавшись в сарай Купера.

В трубке наступило мертвое молчание. Затем послышался резкий вдох.

— Лайл?

— Была на краю гибели. Но не умерла. Ей удалось выскочить.

— Она не поранилась?

— Во всяком случае, ничего не заметно. Маленькая царапина на щеке, коленки слегка дрожат, хотя и целы. На этот раз Дейлу не придется надевать черный галстук.

Рейф снова услышал резкий глубокий вдох. Он мог означать последнюю попытку Алисии сдержать свои эмоции. Если это было именно так, то попытка провалилась. Алисия произнесла, с яростью отчеканивая каждое слово:

— Она ничего не способна сделать как следует, ведь так?

В трубке раздались гудки. Рейф тоже повесил трубку и вышел из комнаты.

Во второй раз трубку взяла Лайл. Она стояла в своей спальне в одной комбинации персикового цвета, собираясь переодеться к обеду, когда зазвонил телефон рядом с кроватью. В трубке раздался голос Дейла. Лайл не ожидала его услышать. Он не говорил, что позвонит, и она не была готова к разговору, потому что знала: он рассердится из-за машины и из-за того, что Лайл его не послушалась. Она опустилась на край кровати и произнесла еле слышно:

— Что случилось, Дейл?

После долгой паузы раздался его голос, неожиданно громкий:

— Я ничего не слышу. Кто это?

— Лайл.

— Кто? Я не слышу.

Еще совсем недавно она бы рассмеялась и ответила: «Глупый! Это я, Лайл!» Но теперь слова не шли с языка. Ее горло сдавил спазм, и губы, казалось, онемели. Она повторила:

— Лайл, это Лайл, — и собственный голос показался ей чужим.

В трубке раздалось дребезжание.

— Кто это? Что вы говорите о Лайл?

Она снова произнесла свое имя:

— Лайл, — и опять яростное дребезжание оглушило ее:

— Что с Лайл? Ради бога, что вы хотите мне сказать? Что-то случилось?

— Машина разбилась.

— Что?

— Машина.

— Что с Лайл?

К Лайл вернулся голос.

— Дейл, ты никак не можешь расслышать? Это я, Лайл. Я надеюсь, ты не рассердишься из-за машины. Она разбилась вдребезги.

Громкий, настойчивый голос смолк. Дейл сказал без всякого выражения:

— Машина. Ты не ранена?

— Нет, я выпрыгнула. Я спаслась просто чудом. Мне нужно было поехать к Лэнгему, но ты же не рассердишься, правда?

Дейл помолчал и спросил снова:

— Ты правда не поранилась?

И в этот момент Лайл начала бить дрожь. Как ужасно было бы, если бы сейчас Дейл не услышал ее голоса, уверяющего, что она не ранена. Что, если бы в трубке раздался голос чужого человека или Рейфа, сообщающий о ее смерти!

Лайл ответила, ощущая внезапный прилив теплых чувств:

— О нет, милый, я совсем не поранилась! — и услышала, как Дейл, странно запинаясь, произнес ее имя. Казалось, будто ему не хватает воздуха даже на такое короткое слово. Но через мгновение дыхание его полностью восстановилось. Трубка затрещала под напором его ярости:

— Я велел тебе поехать к Лэнгему! Это была моя последняя фраза! Ты не можешь сделать ничего из того, что тебе говорят?

Лайл опять трясло как в лихорадке, но она не хотела, чтобы он это заметил. Ей всегда было очень страшно, когда Дейл злился, но теперь она уже начала понимать, что ему не следует этого показывать. Она не смогла бы жить с Дейлом, если бы он понял, как сильно может ее напугать Сейчас эта фраза вновь пришла ей в голову, но оборвалась на половине. Она не смогла бы жить с Дейлом…

Его голос опять ударил как хлыст:

— Ты там? Почему ты не отвечаешь?

— Дейл, ты кричишь.

— А чего ты хочешь? Ты же чуть не погибла, ведь так? Ты думала, я обрадуюсь? Ты ослушалась моего приказа и чуть не разбилась! Так чего же ты ожидала?

Озноб пробежал по ее спине.

— Я не знаю, — ответила она и повесила трубку.

Лайл сидела на кровати, опираясь на руку, и пыталась успокоиться. Ее напугал не гнев Дейла. Он и раньше сердился, и она боялась его, но не так. Этот страх пришел внезапно, и Лайл не понимала, откуда он взялся. Она ведь знала, что Дейл разозлится. Любой разозлится, если жена окажется на грани гибели из-за того, что не послушалась А Дейл велел ей съездить в мастерскую и проверить управление, прежде чем ехать домой. Лайл осознала, что цепляется за эти слова: «Он же мне сказал, он сказал! Я бы это сделала, если бы не Алисия». На мгновение наступило облегчение, но тут же страх подступил еще ближе. Он знал Алисию всю жизнь. Дейл знал, что она воспользуется любым удобным моментом, чтобы устроить ссору. Он знал, что ее машина у Лэнгема. «А знал ли он, что я не останусь, потому что испугаюсь ссоры?»

Лайл вновь почувствовала озноб и метнулась назад, к своей прежней спасительной мысли: «Он велел мне проверить машину».

Дейл вернулся домой на следующий день. К величайшему облегчению Лайл, его гнев, похоже, прошел, несмотря на то что ему не удалось выяснить ничего нового насчет возможной продажи земли правительству. Он обнял жену со словами: «О Лайл!» — и быстро, крепко поцеловал ее, прежде чем повернуться к Рейфу. Алисия удостоилась лишь кивка.