– Что за год выдался… – тихо повторил он.

Шагнул к небольшому шкафчику в углу кабинета, вытащил оттуда плоскую бутылку и бокалы. Поставил их на столик, сам разлил жидкость янтарного цвета.

Члены совета директоров поднялись с мест.

– Какая трагедия, – пробормотал Грег Маккинес. Он еще не полностью отошел от увиденного на месте катастрофы. – Прямо на подлете к офису… Самуэль погиб на боевом посту, как герой.

Энди Хортон ничего не ответил, лишь поднес бокал к губам. Одним большим глотком протолкнул жидкость в себя. Постоял немного. Затем нажал клавишу на стационарном коммуникаторе:

– Мэри! – негромко позвал он. – Прошу подготовить официальное заявление для телевидения, прессы и родственников. Корпорация «Измерение „Сигма“ возьмет на себя расходы по похоронам. Обеспечит пенсию семье погибшего. Мэри, документ занесите мне на визирование, я добавлю еще несколько слов.

Энди поставил бокал на столик, глянул на членов совета директоров. Больше никто не проронил ни звука, говорить о текущих делах было нелепо, а трагической смерти Лючидо Хортон все сказал. Кратко, но емко. Один за другим люди потянулись к выходу.

Когда посетители исчезли за дверью, Энди Хортон устало опустился в кресло. Откинул голову на мягкую спинку, прикрыл глаза.

– Чертовски трудный год… – прошептал он. – Смерть на смерти… Как же ты мог, Самуэль?

Президент корпорации посидел немного, потом тяжело поднялся, подошел к окну. Провел ладонью по стеклу.

– Остается только понять, – тихо добавил он. – Как это связано с «Безупречным»? Финансовые проблемы у Вивьены Лючидо начались много позже, чем крейсер ушел к звездам. И Дарюс Мажейка попытался влезть на космодром сейчас. Сейчас, а не полгода назад… Ищи, Викорски! Ищи, Хеллард! Я хочу знать, что произошло с кораблем. Кто или что убило экипаж крейсера?

Из бортжурнала экспедиции «Звезда на ладони»,

крейсер «Безупречный»

Запись сделана командиром корабля Джеем Роником 13 февраля 2038 года.

Это мой последний полет в должности командира корабля. После такого провала, как в экспедиции «Звезда на ладони», следует разрядить бластер себе в висок.

Я ошибся в тот момент, когда не направил звездолет обратно к Земле, после смерти Мела Симпсона. Должен был еще тогда почувствовать: карты легли не так. Начиная с гибели штурмана, передо мной была возможность выбора. Вернуться или продолжать полет? Зная, сколь важен для «Сигмы» крейсер, я сделал неверный шаг.

Сегодня произошла очередная трагедия. Хочется написать – ужасная, это слово стало привычным для нас. Пострадал Игорь Поляков, он получил ожог более тридцати процентов кожи.

Связи с Землей по-прежнему нет. Властью, данной мне корпорацией «Измерение „Сигма“, принимаю решение прервать тест-полет. Мы возвращаемся. Лео Шмейхер неотлучно находится возле Полякова, автоматическая система лечения неспособна сохранить жизнь Игоря.

Постараюсь спасти хотя бы оставшуюся часть экипажа.

Техническая информация,

скачанная из памяти корабельного мозга.

Данные верифицированы и обработаны

экспертно-криминалистической группой

под руководством Даниэля Викорски.

Дата: 13 февраля 2038 года.

Тема: Игорь Поляков, инженер связи и бортовых вычислительных систем. Травмы, несовместимые с жизнью.

Содержание: 23 часа 01 минута. Взрыв баллона с окислителем. Многочисленные ожоги верхней части тела. Паралич дыхания. Через несколько минут после этого – информационная перегрузка автоматического лечебного комплекса. Срочное вмешательство Лео Шмейхера спасло пациента (Уточнение Д. Викорски: врач-автомат «не выдержал» потока данных, не сумел рассчитать схему лечения. По всем базовым показателям, пациент был мертв. Вывести его из кризиса известными методами не представлялось возможным). С этого момента жизнь Игоря Полякова поддерживалась только врачом экспедиции. Гемофильтрация требовала непрерывного контроля со стороны Лео Шмейхера.

Пояснение Даниэля Викорски: Джон, ты просил не делать никаких выводов, давать только факты. Даю факты.

Парень просто не вовремя оказался рядом с дефектным баллоном. Что? Какого черта? Вот и я хочу спросить: какого черта?! Вероятность деструкции баллона составляет 0,1–0,2 процента, согласно техническому паспорту. В корпусе оказалась какая-то каверна в доли микрона! Вероятность разрыва в присутствии человека практически нулевая. Стойки расположены на нижних палубах крейсера, в зоне силовых установок, точнее, неподалеку от этой зоны. Окислитель необходим для работы маневровых двигателей.

Что в этом месте делал Игорь? Проверял выносные терминалы главного корабельного центра, будь они неладны! Везде датчики, терминалы! Информация должна была идти сплошным потоком, чтобы контролировать все показатели. Вот и доконтролировались…

Хеллард отложил папку в сторону и подошел к окну. Задумчиво поглядел на надкушенный желтый блин, временами вылезавший из туч.

«Нечеловек», – повторил он слова Викорски. «Если предположить, что за всеми случайностями стоит чья-то злая воля, то… Нечеловек…» В лукошки с зелеными пришельцами Хеллард не верил с детства. Он вернулся к столу.

Ожог более тридцати процентов кожи. Лео Шмейхер спас жизнь Полякову, вовремя отключив автоматический лечебный комплекс, не рассчитанный на подобную информационную перегрузку. По всем правилам медицины инженер должен был умереть, сразу, в первые минуты после трагедии.

Но Лео боролся. Проводил детоксикацию, выращивал в синтезаторе кожу. Он боролся, и четверо суток пациент продолжал жить, вопреки правилам. Не умирал, пока рядом был Лео Шмейхер. А потом, спустя четыре дня, Лео, который все время держался на стимуляторах, от усталости перепутал шприц. «Вкатил» в вену, себе, лекарство, ставшее смертельным ядом.

От усталости?

Джон Хеллард закрыл папку. Думать о деле «Безупречного» он не мог. События – все, что произошли – представлялись ему безупречной цепью логических несуразностей. Нелепых ошибок, каждая из которых могла бы произойти один раз в сто лет…

Выйдя на улицу, аналитик зябко поежился, поднял воротник легкой куртки. Дул сильный ветер, черные тучи набегали на диск Луны. Природа словно забыла, что на календаре середина лета. К тому же собирался дождь. «Лучше бы дождь прошел днем, – отстраненно подумал Хеллард. – Днем, когда мы жарились возле „Безупречного“, еще надеясь быстро найти разгадку проблемы».

Покинув территорию «Сигмы», Джон не прыгнул в такси, несмотря на холод. Он хотел непременно прогуляться пешком. Проветрить мозги и придать мыслям хоть какое-то подобие стройности.

…Один раз в сто лет… А если таких неприятностей, или, попросту говоря, нелепостей, трагических нелепостей – не одна, а несколько? Если не верить в лукошко с зелеными человечками? Тогда что?