– Сто2ит только поддаться чарующему взгляду их широко раскрытых глаз и елейным речам и задуматься о том, как хорошо было бы оказаться где-нибудь в другом месте, – сказала женщина, – и не успеешь оглянуться, как ты уже выплачиваешь долги какому-нибудь Ломбарду, гадая, где же были твои мозги.

– Я буду осторожен.

Поезд замедлился, подъезжая к Мертир-Тидвилу. На фоне вечернего неба вырисовывались заброшенные шахты, на улицах уже зажигались фонари. Это была конечная точка, куда можно было добраться на пригородном поезде; дальше нужно было пересесть на межобластной, оснащенный снеговым плугом, который должен доставить нас «через горб» в Двенадцатый сектор.

Актриса поднялась, доставая с багажной полки свои вещи, а я, окунув палец в банку с арахисовым маслом, обильно смазал нёбо миссис Тиффен, чтобы ей было чем заняться. Открыв дверь купе, актриса шагнула на недавно посыпанный песком перрон.

– Что ж, удачи вам в вашу первую Зиму, – сказала она. – Не теряйте головы и будьте готовы к тому, что в дверь постучит Грымза. Какую бы роль я ни играла, я всегда учу реплики того, кто говорит следом за мной. Я так получила своего первого Гамлета.

«Принцип Гидры» действует не только для актеров, но и вообще для всех. Женщина удостоила меня Зимних объятий.

– Пусть Весна примет вас в свои объятия.

– И вас тоже.

– Кто это такая? – спросил Логан, возвращаясь к нам с миссис Тиффен из первого класса.

– Имени ее я не знаю, – ответил я. – Актриса, готовится к Зимним гастролям.

– Благородная служительница Зимы, – с уважением промолвил Логан, – как и мы с тобой. А теперь слушай: у нас чуть больше часа до пересадки на другой поезд, а я должен повидаться с одним человеком. Где-нибудь через пятьдесят минут встречаемся в «Миссис Несбит». Закажи мне сандвич с беконом и чашку чая.

– Слушаюсь, сэр.

– Да, и еще, Уортинг.

– В чем дело?

– Не потеряй Отсутствующую.

С этими словами Логан быстрым шагом направился к выходу. Какое-то время я стоял на перроне под мягко кружащимися снежинками. Воздух был густо насыщен приятным запахом дыма от горящего угля. Вообще-то через две недели после остановки промышленности запах дыма уже не должен чувствоваться, но в настоящее время многие угольные пласты в районе Тредегара, Рондды и Тафф-Велли к северу от Мертира горели под землей, холмы испускали дым сквозь трещины в земле, и нестерпимый жар превращал деревья в обуглившиеся остовы. Ученые мужи уверяли, что теперь лишь вопрос времени, когда парниковый эффект от выброшенных в воздух газов приведет к глобальному потеплению, однако из года в год становилось только холоднее, ледники наступали, вегетационный период укорачивался. Но для нас в этом была и своя положительная сторона: значительную часть доходов Уэльса составляли тарифы на выброс СО2, установленные давным-давно, когда они были еще в шесть раз выше, чем сейчас.

Не найдя дежурного, я прошел к единственному другому поезду на вокзале. Паровоз еще не подали; к одинокому пассажирскому вагону были прицеплены две грузовых платформы, и их загружал автопогрузчик с вильчатым захватом. У экспедитора был измученный вид бывалого зимовщика: мешки под глазами и дряблая бледная кожа. Зимовка убыстряет процесс старения, по крайней мере, в полтора раза. Связав свою карьеру с Зимой, человек отдает ей и часть своей жизни.

На деревянных ящиках была маркировка «Рис с экстрактом амброзии», «Печенье в шоколаде», «Мини-рулеты» и «Кексы с начинкой и в глазури». Зимой люди, подобно многому другому, на время забывали и правила здорового питания. С моральной точки зрения вкусная еда частично смягчала образ Зимы как холодного чистилища, делая ее больше похожей на детский праздник. Что важно, сбоку на ящиках по трафарету было нанесено «Компания «Зимние технологии» – Сектор 12 – Зима – Срочно». Я понял, что это тот самый поезд, однако все же по испытанной временем традиции спросил у желездорожника подтверждения.

Его фамилия, как я выяснил, была Моуди.

– Мне бы хотелось тронуться, как только к составу прицепят паровоз, – сказал он, беспокойно поглядывая на небо, откуда широкими, неспешными спиралями падал снег, – однако начальник станции требует строгой пунктуальности, поэтому поезд отойдет строго по расписанию: ровно через пятьдесят восемь минут. Вы вернетесь или останетесь там?

– Определенно вернусь, – ответил я.

– Мудрый шаг. Двенадцатый сектор не для слабых духом.

– А я по виду слабый духом?

– Когда речь заходит о Двенадцатом секторе, любой человек слаб духом.

На эти слова ответа не было, и я, сознавая, что мертвая женщина скоро снова проголодается, отвел ее в единственную «кормушку», остававшуюся открытой: «Традиционную чайную комнату миссис Несбит». Согласно последним данным, в Северной Федерации насчитывалось свыше восьми тысяч отделений этого популярного предприятия общественного питания, из которых четыреста шесть работали на протяжении всей Зимы [42]. В заведении царил знакомый уют: логотип компании, в данном случае гордо подсвеченный в витрине, с портретом вымышленной миссис Несбит, основательницы, давшей компании свое имя. С обезоруживающей дружелюбной улыбкой, седые волосы, забранные в тугой пучок, в старомодной блузке и красном платье под кухонным фартуком. Удобство и единообразие – оба эти фактора безжалостно эксплуатировались корпорацией «Нес-Корп» – обусловили то, что в эти заведения заходили перекусить практически все, независимо от общественной прослойки и культурного происхождения.

Я зашел внутрь с закинутой на плечо бузуки. Мертвая женщина семенила передо мной, все еще поглощенная стараниями слизнуть арахисовое масло с нёба. Воздух в чайной комнате был насыщен ароматом выпечки, дешевого повидла и кофе с добавлением цикория; как и следовало ожидать, народу было мало: всего шестеро посетителей в просторном зале, способном принять вдесятеро больше.

– Мы здесь мертвых не обслуживаем.

Это замечание сделала женщина, судя по практически прозрачной бледной коже и двум Золотым звездам Солнцестояния, опытная Зимовщица. Большинством Зимних отделений «Миссис Несбит» заправляют выгоревшие на службе бывшие Консулы, которые обеспечивают бесперебойную подачу чая и свежих булочек до тех пор, пока, наконец, не дает о себе знать недосып в несколько десятилетий.

– Я вовсе не прошу, чтобы вы ее обслужили, – возразил я. – Я прошу, чтобы вы обслужили меня… а затем уже я сам обслужу ее.

– Ответ – категорическое нет. Ее труп войдет сюда только через мой труп.

– С лингвистической точки зрения весьма… поэтично, – согласился я. – Кажется, это называется хиазм? [43]