– Аксакал, вы говорили, что листки бумаги из бутылки – последние страницы умершего мира, – тихо проговорил Зюзя. Старик нехотя оторвался от чтения.

– Это дневник человека, умершего после Взрыва.

– Что там написано?

– Тебе и вправду интересно?

Зюзя кивнул.

– Ну что ж… – старик сложил листки по порядку и придвинулся к огню. – Слушай… "Я вернулся в Бишкек ранним утром…"

– В Бишкек?

– Да. Это старое название Города. До Взрыва он назывался Бишкеком. Не перебивай, вопросы задашь потом, – старик откашлялся и начал заново.

"Я вернулся в Бишкек ранним утром. Жутко хотелось спать. Думал подремать в самолете, но мне досталось место по соседству с двумя парнями, как и я возвращавшимися из Москвы. По-моему, у них были проблемы с регистрацией, и им долго трепали нервы пограничники. Когда все разрешилось, оба на радостях поддали и потом громко веселились. Да и черт с ними. Главное, что самолет благополучно приземлился, и я оказался на родной земле.

"Манас" встретил дождем. Я получил багаж и не успел выйти из здания аэропорта, как был атакован таксистами. Для проформы поторговался, но потом все равно переплатил только за то, чтобы частный извозчик тронулся, не выискивая, кого бы еще взять по пути. Хотелось добраться до дома с комфортом.

Говорят, что в Кыргызстане огромный гидроэнергетический потенциал. Судя по трассе "Манас" – Бишкек, бессовестно врут. Пока не рассвело, ее освещают только автомобильные фары. Но больше всего впечатляет не это, а дорожный указатель с надписью "Канал". Какой-то шутник стер светоотражающее покрытие с первой буквы. В свете фар сразу становится понятно, куда прибыл. Здравствуй, родина!

Зачем я вернулся в Бишкек? Сейчас, по истечении нескольких дней, понимаю, что нужно было остаться в Москве. Там бы для меня все кончилось быстро и безболезненно. Тут мне приходится отсчитывать последние часы с перерывами на рвоту, вычесывание стремительно выпадающих волос, осмысление того, что, пытаясь спастись, только отсрочил то, что предназначалось мне судьбой. Я умираю. Как глупо…

Неизбежность третьей мировой войны была для меня очевидна. Мизерный процент населения Земли, который владел большей частью ресурсов, не хотел делиться ими с остальными. Остальных это, конечно, не устраивало. На Земле зрела социальная революция. Интернет, сделав пространство общим, глобальным, показал всему миру, как живут избранные. Они разъезжают на Мазератти, носят брендовые вещи, ночи напролет тусят в клубах, весело прожигая жизнь. Большинству, не прошедшему фейс-контроль в царство благополучия, хотелось к ним присоединиться, или хотя бы есть досыта. По Земле прокатились акции протеста. Полыхнули Ближний Восток и север Африки, трясло Грецию и Турцию. Митинги прошли в США. В Нью-Йорке организаторов акций протеста пачками упаковывали в полицейские участки. Кампанию по подавлению социального гнева финансировали крупные корпорации: их очень беспокоила перспектива повторения французской революции. Чтобы чернь не запустила конвейер гильотины, на котором сложил бы голову не один апологет капиталистического интернационала, белые воротнички затеяли глобальную войну.

Если рассуждать логически, то в огне войны должны сгореть если не три четверти, то половина населения земного шара. Те, кому повезет уцелеть, по меньшей мере лет на пятьдесят забудут о социальных требованиях. У них останется одна забота: выжить любой ценой. Реальная власть, тем временем, достанется крупным корпорациям, владеющим ресурсами, энергией, частными армиями. Сейчас я с радостью пошел бы к ним в услужение, но над моим городом взошло второе солнце.

Над Бишкеком произвели подрыв ядерного заряда малой мощности, но его хватило на то, чтобы уничтожить больше половины горожан, а остальных отравить радиацией. Мне относительно повезло. Я увидел вспышку, когда открывал дверь, и успел нырнуть в дом, прежде чем по улице прошла сначала огненная, а потом и взрывная волны, сметавшие людей, автомобили, дорожные знаки, деревья.

Как?! Почему это случилось?! США должны были перенаправить боеголовку, предназначенную для нашего городка, на другой объект еще в первую половину 1990-х, когда стало ясно: СССР не восстановится и Кыргызстан больше не является частью так называемой "империи зла". Боеголовка должна была взорваться над другим городом, так почему она оказалась здесь? Не знаю… Может быть, какой-то лентяй в Пентагоне забыл ввести другие координаты, отлучившись на минуту за кофе или заболтавшись с подружкой по телефону? Чертовы янки! Меня утешает одно: оборонные системы России и Китая нанесли по США ответный удар. Радиоэфир, еще несколько дней назад разрываемый множеством сигналов с обеих сторон Атлантики, теперь девственно чист. Нас больше нет. В этой войне нет победителей. Есть только тлен, и вскоре я тоже уйду в историю.

Зачем я это пишу? Глубоко в моей душе еще теплится надежда, что когда-нибудь кто-то найдет эту запись. Я доверю ее бутылке из-под шампанского, которое только что выпил. Даже смешно: я купил ее несколько часов назад, рассчитывая провести приятный вечер с подругой, но ядерный удар настиг ее в такси по пути ко мне.

Друг, читающий эти строки, мир тебе! Передай другим, что в жизни нет ничего ценнее жизни, какой бы тяжелой или безрадостной она ни казалась. Помни об этом ради нас – погибших в чужой для нас войне!".

Старик умолк, а Зюзя шмыгнул носом. Спрашивать о смысле непонятных ему слов почему-то совсем не хотелось.

– Да-а-а, – протянул старик. – Во всем этом есть определенная логика, но бедняга заблуждался.

– В чем? – тихо спросил Зюзя.

– Не было никакой войны, – вздохнул старик. – И ядерного удара тоже не было.

– Как не было?! – Зюзя не поверил своим ушам.

– Да вот так, – старик устало прикрыл глаза рукой. – Над Бишкеком взорвалось что-то очень мощное, но точно не ядерная боеголовка. Никто не знает, что это было. Зафиксировали всплеск гамма-излучения, однако остаточной радиации нет, тяжелых металлов в почве тоже… Предполагается, что рванул некий неопознанный объект, как над Тунгуской. Впрочем, ты, наверное, никогда не слышал о Тунгусском метеорите… Некоторые ученые считают, что там взорвался инопланетный корабль. Вот и здесь, может быть, тоже. Но так это или иначе, мы не знаем. Полевых исследований никто не проводил. Мы не могли проникнуть сюда все эти пять лет.

– Кто это – мы? – Зюзя с подозрением посмотрел в старика. – Какие пять лет? Бомба, или, как ты говорил, корабль, взорвался над Городом пятьдесят лет назад. Мне отец об этом рассказывал.

– Мы – люди, человечество, цивилизация, Организация Договора о коллективной безопасности. Взрыв, произошедший не пятьдесят, а пять лет назад, изолировал вас от всего мира. В радиусе двухсот километров от эпицентра образовалась аномальная зона, время в которой ускорилось, создав вокруг темпоральный барьер. И что более всего необъяснимо, ускорилось не только время, но и видимое движение небесных тел, сохранив для оставшихся здесь людей привычный ритм. У вас есть смена дня и ночи, времен года, только часы тут идут в десять раз быстрее, чем за "барьером". Не спрашивай меня, почему. Я не смогу ответить.