– Ладно, – согласилась она после недолгого раздумья, – хорошо, я согласна!

– Вот и отлично, – удовлетворенно потер руки невзрачный мужчина. – Тогда можем приступать! Кстати, разрешите представиться – капитан Семужкин…

– А я – Лебедева Надежда Николаевна…

– Отлично, вы пока к себе домой за паспортом сбегайте, я вас здесь подожду.

Капитан пропустил Надежду в квартиру, вошел следом за ней и прикрыл за собой дверь.

В квартире уже было несколько человек, которые умудрились создать впечатление толпы. Двое людей в голубой медицинской униформе возились с трупом Валентины, еще один, с фотоаппаратом, снимал сам труп и комнату в разных ракурсах. Еще двое сотрудников помоложе внимательно осматривали каждый предмет в комнате.

Рядом с трупом Надежда снова почувствовала себя неуютно. Она вспомнила, как вчера увидела его первый раз…

– Что мне делать-то нужно? – спросила она вполголоса.

– Засвидетельствовать осуществление следственных действий! – ответил капитан.

– Что? – удивленно переспросила Надежда.

– Убедиться, что мы все делаем правильно и по закону, – пояснил ей Семужкин.

– Да просто посидим, поглядим, чего они делают, послушаем, об чем говорят, а потом протокол подпишем! – еще более доходчиво объяснила задачу опытная Антонина Васильевна.

Она первой уселась на стул посреди комнаты с таким видом, словно угнездилась здесь всерьез и надолго. Хлипкий стул жалобно скрипнул под немалым весом Антонины. Надежда села чуть в сторонке, поближе к окну.

Капитан Семужкин, найдя понятых, тут же утратил к ним интерес и включился в работу.

– Селезнев, – допытывался он у одного из медиков, – будь человеком, скажи мне причину смерти!

– Степаныч, ты ведь знаешь, – отмахивался медик, – причину смерти я ответственно могу назвать только после вскрытия! Когда у меня все данные будут…

– А ты назови безответственно!

– Ну, ты же знаешь, Степаныч, это непорядок! – и медик покосился на понятых.

– Ты насчет понятых, что ли, стесняешься? – Капитан махнул рукой. – Да ты не бойся, они ничего в этом деле не понимают!

– Ну, это как сказать… ну ладно, если безответственно, то смерть наступила от черепно-мозговой травмы в результате удара тяжелым тупым предметом…

– Каким, к примеру? – оживился капитан Семужкин, хищно оглядывая комнату.

– Ну, это уж ты сам думай! – Медик усмехнулся. – Ты просил причину смерти, я сказал, а тебе все мало…

Надежда поняла, что полицейские заняты своим делом, и тихонько встала со стула. При этом она не приняла в расчет бдительную Антонину Васильевну.

– Ты куда это, Надя? – спросила та, подозрительно оглянувшись. – Велели же на месте сидеть!

– Лифчик у меня расстегнулся! – страшным шепотом прошептала Надежда. – Неудобно! Застегнуть надо!

– Так нельзя же из комнаты выходить! – в голосе Антонины прозвучало сочувствие и понимание.

– А я выходить и не буду. Вы меня прикройте, я на балкон проскользну и там как-нибудь поправлю…

Она медленно отступила к балконной двери, используя монументальную фигуру Антонины Васильевны как прикрытие. Впрочем, за Антониной могла бы спрятаться целая футбольная команда.

К счастью, никто из полицейских не заметил ее маневра, и Надежда благополучно просочилась на балкон. Испугалась было, когда дверь скрипнула, но никто не обратил внимания.

На балконе она воровато огляделась, присела и осторожно зашарила рукой по полу. Теперь из комнаты ее вообще не было видно. Однако существовала возможность, что бдительный капитан Семужкин заметит ее отсутствие в комнате.

К счастью, ключи почти сразу попали ей под руку. Надежда вздохнула с облегчением, поднялась и сунула ключи в карман домашнего вязаного жакета. Карман был глубокий и прочный.

С видом победителя она вернулась в комнату и села на прежнее место.

– Ну что, застегнула? – вполголоса осведомилась Антонина Васильевна.

– Что застегнула? – Надежда благополучно забыла, под каким предлогом она пробралась на балкон. – А, лифчик… Угу.

– Теперь совсем другое дело, а то все висело, ужас прямо! – ехидно прошептала Антонина.

«Сволочь какая! – подумала Надежда. – Лишь бы гадость человеку сказать!»

Тут послышался шум, и в квартиру вошел кто-то большой и громогласный.

– Начальство! – шепнула Антонина Васильевна. – Нутром чую.

Нутро ее не обмануло, вошедший оказался полковником и большим начальником.

– Ну, что тут у вас? – спросил он, оглядевшись по сторонам и брезгливо оттопырив губу.

– Убийство! – отрапортовал Семужкин. – Судя по всему, вчера произошло. Уезжала потерпевшая куда-то, думали, что квартира пустая, ну и залезли. А она, видно, вернулась пораньше, ну и…

«Точно, – подумала Надежда, – вернулась она раньше на свою погибель…»

– Ты чего, Надя? – тут же вскинулась Антонина; вот мысли она чужие читает, что ли?

– Да ничего, – буркнула Надежда, – сидим тут, как два попугая на ветке. Мне домой надо.

– Соседей опросили? – спрашивал полковник.

– Так точно! Никто ничего не видел. Она с соседями мало знакома была, всего два месяца назад сюда въехала. Раньше в Выборге жила, судя по паспорту. Одинокая, родственников нет…

– Одинокая, а квартирищу вон какую купила, – тут же прошептала Антонина, – вот зачем ей одной трехкомнатная, скажи, Надя, а?

Надежда пожала плечами, хотя вопрос был интересный. С виду Валентина была женщиной небогатой, жила скромно, из увлечений позволяла себе только азалии, так откуда у нее деньги на трехкомнатную квартиру, если богатых родственников нет? Ну, может, наследство получила…

Она ожидала, что начальство тоже задастся этим вопросом, но полковник уже вышел.

– Давайте, ребята, заканчивайте тут! – послышался его бас из коридора. – Семужкин, не разводи бодягу. Ясно же, что обычное ограбление. Ну, вернулась бабка не вовремя, такое уж, видно, ее счастье…

– Однако замок-то не взломан… – заметил капитан Семужкин.

– Семужкин… – угрожающе начал полковник.

– И эксперт говорит, что замки ключами открыли!

– Семужкин!..

– И вроде бы что-то искали в квартире…

– Капитан! – рявкнул полковник. – Вы слышите, что вам говорят?

– Так точно…

– Спросите у соседей, что пропало в квартире, возможно, у скупщиков что-то появится…

– Да мы-то откуда знаем? – громко сказала Антонина. – Она нас в гости не приглашала!

И Надежда согласно закивала, глядя честными глазами. Опасалась она, однако, что полиция обратит внимание на цветущие азалии и сообразит, что кто-то должен был их поливать в отсутствие хозяйки. И уже мысленно готовила себя к допросу с пристрастием, однако обошлось. Не обратили внимания, не сообразили, что с них взять – мужчины…