События в районе Сухиничей и в окрестностях города разворачивались так, будто направлял их злой гений. Чем трагичнее было, тем значительнее был героизм.

328-я дивизия была ослаблена предыдущими наступательными боями. Ее полки, куда направлялись отряды Н. Горбачева и К. Лазнюка, насчитывали к этому времени не более чем полусотню бойцов, способных вести активные действия. Прибытие сюда к 20 января 180 закаленных солдат (среди которых было много выдающихся спортсменов), выдержавших экзамен в боях на ближних подступах к Москве, было серьезным пополнением. Все молодые, сильные.

Командир дивизии первую задачу поставил отряду Горбачева – боем разведать расположение немцев в деревне Кишеевка, а затем совместно с силами бывшего стрелкового батальона (всего 30 человек!) овладеть ею. На рассвете 21 января начался бой, неудачный для лыжников. Им фактически нечем было подавить огонь укрепившихся в кирпичных домах немцев. Дело осложнялось тем, что штаб дивизии не имел точных сведений о противнике. Людей из стрелкового батальона на месте не оказалось, в первой схватке горбачевцы отступили. На помощь Горбачеву 22-го пришли бойцы отряда Лазнюка, и они вместе ударили по противнику с двух сторон. Немецкие автоматчики обстреливали отряд, тогда старший сержант В. Борисевич вышел из укрытия и на близком расстоянии остался один на один с немецким автоматчиком и на глазах у других фашистов уничтожил его. Под покровом темноты он подобрался к дому, откуда бил станковый пулемет, и гранатой, брошенной в окно, уничтожил пулеметный расчет. Бойцы ворвались на окраину деревни. Бой шел всю ночь, то затихая, то нарастая с новой силой. Боеприпасы у наших подходили к концу. Части 328-й дивизии не смогли поддержать огнем отряды Горбачева и Лазнюка. Командиры вывели отряды из боя и отошли.

В отряде Горбачева осталось не более 50 активных бойцов. Было много раненых, убитых и пропавших без вести {109}.

В этом бою отличился студент Института физкультуры, мастер спорта Николай Худолеев. Когда немцы попытались отрезать путь отступления лыжников из деревни и Лазнюк бросился вперед, отдав команду «отходите, я прикрою», с ним остался сержант Худолеев. Они не переставали стрелять, пока все лыжники не покинули деревню.

Перекрывая шум боя, Худолеев, вводя в заблуждение врага, закричал:

– Первая и вторая роты – с флангов, третья рота, за мной! В атаку, вперед!

Но тут мужественный патриот был убит {110}.

Назавтра омсбоновцы получили новые задачи – отряд Горбачева направляется в сторону деревень Сорочки и Чваново, а Лазнюка – к месту, которое стало славой и доблестью ОМСБОНа. Мы ведем рассказ о боях в деревне Хлуднево.

В разведку направилось отделение сержанта Алексея Круглякова. Особенно отличился бывший студент МГУ В. Москаленко, доложивший старшему лейтенанту обстановку. В Хлудневе оказались танки и минометы, мотопехота – человек четыреста вместе с пополнением, прибывшим вечером.

Фашисты, видимо, были намерены любой ценой прорвать наш фронт и соединиться со своими войсками в Сухиничах. Все эти данные тут же были переданы полковнику Еремину. Он приказал: на рассвете 23 января лыжники ударят на Хлуднево с юга, чтобы отвлечь внимание противника, а в это же время пойдут в наступление подразделения дивизии.

К. З. Лазнюк поставил задачи каждой группе, установил сигналы. Дальнейшие события разворачивались по намеченному плану. С наступлением рассвета, сняв лыжи, бойцы двинулись по снежной целине и сосредоточились в полуразрушенном сарае, стоявшем на возвышенном месте. Вскоре ударили армейские орудия. Лишь несколько снарядов разорвалось в деревне, это был сигнал для атаки лазнюковцев. Бой начался в пользу омсбоновцев. Группа, возглавляемая В. Захаровым, пробралась к штабу и, уничтожив часовых, забросала дом гранатами. Кругляков бросил противотанковую гранату в дом, в котором находилось больше 20 гитлеровцев. Ни один из них живым не вышел. Вначале немцы в растерянности метались по деревне и попадали под меткий огонь лыжников. Отличился и Паперник с винтовкой с оптическим прицелом. Немцы стали отвечать на огонь, особенно когда рассеялся морозный туман и были пущены в ход танки. Появились первые раненые лыжники, среди них был и командир К. Лазнюк. Перевязав наскоро раны, он продолжал руководить боем. Постепенно врагу стало ясно, что их атаковало небольшое подразделение. Лыжников было 30 человек против 400. Они продолжали вести огонь по домам, по выбегавшим из них фашистам, обходившим горстку бойцов с флангов.

Старший лейтенант, командовавший боем, опытным ухом пограничника не улавливал боевых действий на противоположной стороне деревни. 1103-й полк не начал атаку, которую заранее обговорили.

Трудно объяснить, почему так получилось и кто в этом был виноват. Но это до смертельной опасности осложнило обстановку для всех омсбоновцев. На помощь засевшему в Хлудневе немецкому гарнизону из Маклаков шла мотоколонна, оцепившая деревню, где шел неравный бой.

Старший лейтенант подал сигнал к отходу. И в этот момент его ранило вторично. Но он продолжал командовать до момента, когда потерял сознание. Командование отрядом принял комиссар М. Т. Егорцев.

– Вынести из боя Лазнюка. – Таков был его первый приказ.

Выполнить его пришлось раненому сержанту Алексею Круглякову. Из последних сил он бросился вытаскивать из снега раненого командира. Ему пришел на помощь солдат Евгений Ануфриев. По небольшой лощине, не перекрытой еще огнем, они выбрались к своим.

Так была спасена жизнь отважного командира и прекрасного человека.

Егорцев приказал: «Все к сараю», «Занять круговую оборону!» Здесь оказалось 22 человека, оставшихся в живых.

Вот как описаны дальнейшие события {111}:

«Сражаться будем до последнего патрона, до последней гранаты, – послышался тот же голос комиссара.

Бой усиливался, кольцо сжималось. Вскоре в неравной схватке был ранен Егорцев, пал смертельно сраженный командир взвода младший лейтенант Слауцкий. «Рус, сдавайся!» – кричали немцы. Свинцовым шквалом из автоматов ответили лыжники на это предложение. Бой затянулся до утра. Рассветало. Кругом на снегу виднелись красные пятна. Подступы к сараю были усеяны вражескими трупами. В этом бою лыжники уничтожили более ста фашистских солдат и офицеров. Утром по сараю начали бить из миномета. Смертью храбрых погиб комиссар. Командование оставшейся горсточкой принял на себя раненый заместитель комиссара Паперник. Лыжников оставалось все меньше и меньше, всего несколько человек. Гитлеровцы хотели взять их в плен. Они прекратили минометный огонь и, сжимая кольцо, предлагали: «Рус, сдавайся!» «Советские патриоты в плен не сдаются!» – крикнул кто-то из оставшихся, и в цепь немцев полетели гранаты, последовало несколько очередей из автоматов. Враг рассвирепел и в звериной ярости бросился к сараю» {112}.

За атакой следовала атака. И всякий раз гитлеровцев встречал беспощадный огонь. Тогда они усилили обстрел из минометов. Земля вздыбливалась возле сарая. Рухнула пылающая крыша. И уже казалось просто невероятным, как в таком кромешном аду можно уцелеть.

В бессильной злобе неистовствовал враг, ураганным огнем пытавшийся подавить сопротивление совсем уж малой горстки бойцов. Вот упал Валерий Москаленко. Навсегда затих Георгий Серяков. Перестал стрелять Иван Копылов. Паперник оглянулся и понял: в живых он остался один. Раненый, истекая кровью, он еще яростнее разил наседавших солдат в зеленых шинелях.