Вместо этого он получил пулю в голову. Коня отыскали за много миль от поля битвы пасущимся у тихого ручейка. Графа, давно уже мёртвого, нашли там же: его тело свисало с седла, одной ногой застряв в стремени.

Вдова похоронила мужа и, как было модно в определённых кругах, решила сделать из своей летней резиденции приют для детей, осиротевших в годы войны. Дом был выкрашен в нежнейший абрикосовый оттенок, а карнизы и оконные рамы покрыли сусальным золотом. Из розового сада открывался вид на широкие просторы озера и другие нарядные дома, рассыпанные по его берегам, а позади высились густые леса нижнего Петразоя.

Сироты, приехавшие в это волшебное место, были грязными и вшивыми, а дети из приграничных городов привезли с собой ещё и призраков: воспоминания о ночных налётах, горящих домах, неожиданно замолчавших и похолодевших отцах и матерях. Симпатичный домик у озера представлялся им сказочным убежищем, где полно хорошей еды и живёт красивая новая мама, которая вытирает им лица и одевает в новую одежду.

Правда, от малышей требовалось отрабатывать своё пребывание в приюте, но это было вполне ожидаемо. У графини не имелось слуг, так что детям приходилось самим скрести полы, топить очаг, ухаживать за садом, чинить одежду, готовить и накрывать на стол. Рассказывать про эту работу было запрещено.

Раз в неделю графиня наряжала нескольких своих любимчиков в абрикосовые бархатные костюмчики под цвет дома, и вместе они усаживались в элегантную лодку, пришвартованную к личному причалу. Компания доплывала до середины озера, где все жители искусно украшенных летних домов собирались попить шампанского и посплетничать. По приказу дети пели, а на вопросы отвечали рассказами, как чудесно им живётся и как их балуют. «Вам так повезло!» – повторяли друзья аристократки, и сироты, в отчаянной попытке угодить своей новой матери, соглашались.

А ночью ребята жались друг к другу в своих постелях в общей спальне и перешёптывались. Осторожнее. Осторожнее. Не то Мама заберёт тебя в сад. Потому что порой, когда ребёнок раздражал графиню, фальшиво пел или жаловался на голод, он мог исчезнуть среди ночи.

– Любящие родители пришли и забрали маленькую Аню! – однажды объявила графиня, когда девочка пропала из своей кровати. – Так, не заставляйте меня ждать и живо наполните ванну.

Клава не верила ни единому слову. Ночью, проснувшись от какого-то звука, она подошла к окну. Девочка увидела, как среди роз графиня с фонарём в руках ведёт Аню мимо садового лабиринта к воротам. Так происходило со всеми пропавшими сиротами.

Правда заключалась в том, что графиня осталась без денег. Ей не на что было содержать слуг и дом. И уж тем более ей не на что было кормить дюжину детей. Так что порой она продавала сироток торговцу шерстью, который возил в Кеттердам законные и незаконные товары. Аристократка не знала, куда потом девались дети, но это её и не беспокоило. Торговец шерстью казался добрым малым и хорошо платил.

Маленькая Клава об этом не догадывалась. Но она знала, что любящие родители не стали бы пробираться к ним тайком, словно воры, чтобы под покровом темноты забрать ребёнка. А если в абрикосовый дом никого не пускали, то как кто-то мог увидеть Аню или других малышей и решить забрать их в семью? Клава была уверена, что происходящее за оградой сада ничего хорошего не предвещало.

Лето тянулось, и солнце нещадно палило во дворе абрикосового дома. Розы темнели, и чем больше графиня потела в своих платьях, тем более вспыльчивой она становилась и всё реже брала сирот на озеро.

– Вы такие скучные, – говорила она. – Почему моим друзьям должно хотеться вас видеть?

Но однажды утром в приют привезли трёх новых малышей: двух братьев и сестру с серебристыми светлыми волосами и глазами зелёными, как листва.

– Как вы похожи! – воскликнула графиня, обрадовавшись впервые за много недель. – Как куколки. Надо сшить вам новую одежду и вывезти на озеро.

Клава заметила, как женщина окинула ледяным взглядом других сирот – скучных, утомительных, которые только и делали, что разочаровывали её и ели её еду. Девочка поняла, что надо бежать.

Той ночью, когда в доме погасили свет и всё затихло, Клава поведала ребятам о своём намерении.

– Но куда ты пойдёшь? – спросили они. – Что будешь делать?

– Найду работу, – ответила Клава. – Буду жить в лесу и питаться ягодами, но не стану дожидаться, когда она заставит меня исчезнуть. Мне только и нужно добраться до дальней окраины леса. Там на старой ферме живёт вдова, которая знала моих родителей. Она мне поможет.

Клава позвала остальных детей с собой и предупредила красивых новеньких ребят, что однажды графиня устанет и от них. В итоге сироты решили бежать все вместе.

Малыши один за другим вылезли из окна, одетые в свои абрикосовые бархатные костюмчики и укутанные в одеяла. Они двинулись к озеру, сели в лодку и поплыли в сторону леса. Стоило сиротам оказаться среди деревьев, как до них донеслись сигналы тревоги и лай собак. Графиня обнаружила пропажу.

В сгущающейся ночи дети бежали всё глубже в лес, ветви деревьев цепляли их одежду, а шипы жалили кожу. Клава упорно двигалась вперёд, её сердце бешено колотилось, на глазах выступили слёзы: девочка была уверена, что, если их поймают, пощады не будет. Она боялась, ведь сама привела товарищей к погибели: кругом стояла непроглядная тьма, и Клава понимала, что они заблудились. Дети никогда не дойдут до конца леса. Никогда не найдут ферму и спасение.

Сквозь тяжёлое дыхание она начала молиться Санкте-Алине, непокорной девушке, которая, будучи сиротой, сумела уничтожить темноту Каньона и объединить Равку. «Заклинательница Солнца, – шептала Клава, – дитя Керамзина, победительница монстров, спаси нас».

Ни звука не прозвучало в ответ, ни спокойных слов, указывающих верный путь, ни хора труб, что вели бы детей вперёд, зато сквозь деревья сироты увидели проблеск света: фиолетового и синего, красного, зелёного, золотого. Радуга во тьме.

Сквозь темноту Клава последовала за изгибом радуги и вышла к ферме, где сироты колотили в дверь, пока не разбудили старую вдову. Та была удивлена, но обрадовалась, увидев Клаву, и пригласила всех внутрь. Женщина спрятала беглецов в погребе и, когда графиня явилась к ней с собаками, сообщила, что ночью спокойно спала и никого не видела. Аристократка, конечно же, могла осмотреть дом, если пожелает.

Псы скулили, графиня ругалась, но сирот нигде не было. Женщине пришлось вернуться в свою опустевшую летнюю резиденцию, и теперь, когда за домом никто бесплатно не ухаживал, здание пришло в плачевное состояние и розовые кусты подобрались всё ближе к стенам, пока