И вот пульс твари замедлился. Она прижалась сытым телом к коже Эа; шевелились только жабры. Эа открыла пасть, чтобы проверить, среагирует ли комменсал на ее движение. Нет. Прилипало спал.

Из лагуны выходила протока, ее поверхность все ярче переливалась золотом по мере того, как солнце опускалось к горизонту. Эа спокойно проплыла под самой поверхностью воды над рифами. Она думала только о красоте кораллов внизу, лишь бы не разбудить своего пассажира. Сытая ремора дремала, и ей не мешали легкие ритмичные удары крошечных волн по бокам. Эа приближалась к отвесному краю, где рифы обрывались в бездну. Так же тихо, как и плыла, Эа перевела дух и нырнула.

Понижение температуры мгновенно разбудило паразита. Он начал что-то недовольно бурчать, но Эа не обращала на него внимания и взмолилась океану: «Пожалуйста, позволь мне избавиться от этой отвратительной штуки! Я приму участие в Исходе, обещаю». Вниз, вниз, она уходила все глубже, пока не стала ощущать холод даже хвостом; Эа знала, обращаться надо именно сюда. Она резко развернулась, тело вытянулось струной, а затем сильными толчками хвоста пошла вверх. Она поднималась по прямой, поверхность становилась все ярче и ближе; проклятый прилипало больше не мешал. Только стремительной рыбкой мелькнула мысль о том, что она начала разгон в самом глубоком месте.

Эа еще увеличила скорость и вырвалась в воздух, закручивая свое лучшее вращение. В сверкающем венце воды и света она на мгновение почувствовала приток новой энергии – она летела, как птица, кружась, и мир больше не делился на верх и низ, он был единым…

Она рухнула, круто изогнув тело, и громко зажужжала от радости: получилось! Она впервые в жизни смогла это сделать. И без всякой музыки океана! Она закрутила настоящее вращение!

– Ага, не получилось! Фигня! – завопил прилипало, сильнее впиваясь присоской в кожу. – Я тут, но дело не в этом…

Эа уже уходила вниз, чувствуя, как ненавистная тварь присасывается все жестче. Теперь уже некуда откладывать, эта схватка станет последней, и Эа твердо намерена победить. По мере того как она спускалась, она чувствовала колыхание океана и поняла, что совсем недавно, между отливом и приливом, случился некий странный момент: ни до, ни после, пауза. Наверное, Эа замечала такое и раньше, просто не обращала внимания. Она продолжала погружаться, готовясь к развороту.

«Не надо бороться, доверься океану».

Наконец-то Эа поняла слова матери, наконец-то ощутила, что тело выгибается правильным естественным образом. Вот вспышка энергии у основания хвоста, вот позвоночник напитывается силой, а вот и мощный разряд, выбросивший ее прямо в небо.

Раз, два, три, спираль, еще спираль, мир замедляется, вдалеке проступает зелень пальм на берегу, сияющая голубизна неба – пять, шесть, – но ликование заставило ее начисто забыть о входе в воду. Она тяжело рухнула с неуклюжим всплеском.

– ЭА! – Долгий настойчивый импульс пришел из лагуны позади. Эа и не подозревала, как далеко она ушла в бескрайние просторы, но о чем тревожиться? День по-прежнему ясный, никакой опасности.

– ЭА, ВЕРНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!

Голос матери звучал рассерженно, и Эа сначала обиделась, а потом разозлилась. Нет бы порадоваться, что она наконец-то собралась потренироваться, а вместо этого мать начнет выговаривать, что так погружаться нельзя, это некрасиво… Ну, так она еще не отрабатывала погружение.

– ЭА! ЭА!!!

Мать, похоже, бросилась за ней, вкладывая в звуки имени дочери какую-то незнакомую, пугающую ярость. Она едва успела отскочить в сторону, когда мать пролетела мимо, едва не задев ее, оставляя позади пенный след. Эа только собралась протестующе свистнуть, когда из глубины воздвиглась огромная бледная фигура, как раз на том месте, где только что была Эа. А потом пришел ни на что не похожий звук, с которым ее мать врезалась головой в акулу. В голове Эа прозвучало: «УХОДИ, ЭА!!!»

Мать мелькнула перед ней серебряной вспышкой. Эа ощутила жар материнского следа и холодную волну, когда акула тяжело развернулась навстречу нападавшему. На этот раз мать целилась между глазом акулы и ее длинными жабрами.

– Э…

Эа закрутило в бурлящей воде, когда Белая Богиня, Carcharadon carcharias[12], повернулась и схватила мать Эа. Вода окрасилась красным.

13

Поражение

Эа не помнила, как вернулась в лагуну. Стая попряталась после того, как мать Эа услышала неуклюжий всплеск и подняла тревогу, но что они могли сделать для спасения Эа? Она была жива и невредима, но молчала. Несмотря на отвращение к прилипале, сородичи поддерживали ее, как новорожденную, заботясь о том, чтобы она дышала. Прилипало тоже помалкивал. Похоже, его пришибла сила потрясения хозяйки.

Эа пришла в себя только на следующий день и не могла понять, что она слышит и откуда приходят звуки. Знакомые, угрожающие, болезненные… Она не заметила ремору, даже когда та укусила ее. Она узнала детскую зону, но из-за головной боли голоса стаи доносились до нее словно с большого расстояния. В груди разлилось странное онемение, думать было трудно. Чего-то не хватало, что-то было не так, но она не могла понять, что именно. Сквозь головную боль и непонятный блок в голове до нее доходили чириканье и плеск играющей малышни. Лежа на поверхности, она увидела птицу в ясном небе и в панике бросилась вниз. Сегодня мир был ужасен по-новому, но она не понимала почему.

Прилипало залепил ей хвостом в глаз, привлекая внимание.

– Никто не виноват, а я – тем более. Хватит строить из себя несчастненькую. Давай, включайся. Вон, к тебе идут.

Подошли несколько старейшин Лонги и молча расположились вокруг. Вода донесла их любовь к Эа, смешанную с огромным горем.

Опасность исходила явно не от них. Ее источник следовало искать ближе. Эа вспомнила разговоры прилипалы. Да, вот это опасно! Опасность вообще разливалась по воде лагуны, хотя раньше ничего подобного она не чувствовала.

– Что случилось? – жалобно спросила она, но собравшиеся молчали.

– Что-что… Ты пыталась меня сбросить, – угрюмо проговорил прилипало, – да только, ха-ха, тебе это не удалось. Ты вообще неудачница.

Эа не помнила, как выполняла чудесное вращение. В голове без конца кружились черные и белые манты и та ужасная мысль, которую они вложили в ее голову.

ВЫРВИСЬ ЗА ПРЕДЕЛ!

Едва шевеля плавниками, старейшины подплыли ближе, очень осторожно. Они чувствовали, что Эа в панике. А она чувствовала их любовь, протянутую к ней, но не могла понять причину. Внутренний слух уловил уродливое ворчание, громче и ближе, как будто огромный морской змей подбирался к ней по дну. Малыши начали плакать. Они уловили опасную перемену