сказать, майор в отставке, но ты же знаешь, что там бывших не бывает? — улыбнулся я.

— Говорили… — кивнула с серьёзным видом девушка. — Лёша, а давай до газетного киоска прогуляемся, надо газет с объявлениями купить, поискать компьютерные курсы, заодно и квартиру на съём посмотреть.

«Быстро же она взялась за дело, если и работать так же будет — далеко пойдёт!» — подумал я, а вслух сказал:

— Пошли, прогуляемся.

— Но сначала надо поесть. Я тут приготовила…

С каким же удовольствием я шёл после сытого обеда в компании красивой девушки к газетному киоску без Валериного присмотра. От собственной «наглости» и «лихости» итак хорошее настроение стало просто прекрасным! Вот что мне не говорите, а правила для того и существуют, чтобы их нарушать! Закупившись в киоске газетами, Света потянула меня обратно домой. Переодевшись в футболку и не обращая на меня никакого внимания, она принялась изучать «прессу». Глядя на такой энтузиазм, я молча затаился в углу дивана и старался ей не мешать.

— Алексей, я воспользуюсь телефоном? — повернулась ко мне девушка, обведя кружком очередное объявление.

— Конечно, Света, можешь даже не спрашивать. — кивнул я.

— И ещё, я хотела уточнить насчет своего графика, мне на дневные курсы идти, или на вечерние?

— Иди лучше на дневные, там и народу поменьше, да и заканчиваются они не так поздно. — ответил я подумав.

Время было около четырёх часов дня, и до пяти девушка успела обзвонить все компьютерные курсы, заслуживающие, по её мнению, внимания. То, как Светлана общалась по телефону, меня вполне удовлетворило — вежливо, настойчиво и по делу. В конце концов она остановила свой выбор на двухнедельных курсах, занятия на которых начинались в эту среду.

— Фух, теперь и поисками квартиры можно заняться. — резюмировала она и вновь зашуршала газетами.

— Свет, у меня есть предложение. — обратился я к ней.

— Если руки и сердца, то я ещё слишком молода… — пробормотала она, не отрываясь от просмотра объявлений.

— Я могу тебе дать в долг на покупку квартиры, а ты мне с зарплаты будешь постепенно отдавать. — предложил я улыбаясь.

— Ты мне лучше скажи, какие у вас тут названия улиц, а то я совсем запуталась… — подняла она голову. — Что ты сказал? — видимо до неё начал доходить смысл моих слов.

— Я говорю, что могу тебе дать в долг на покупку квартиры, а ты мне с зарплаты будешь постепенно отдавать. — повторил я.

— Ты не шутишь? — серые глаза Светы были широко распахнуты.

— Серьёзен, как никогда! — пришлось стереть с лица улыбку и сделать серьёзное лицо.

— А-а-а-ааа! — газеты разлетелись в стороны.

Я был затискан, зацелован и брошен на диван…

Да, Света выразила все свои эмоции самым наглядным и универсальным способом, которым в совершенстве владеет большинство женщин.

Думал ли я о том, что могу потерять эти деньги? Конечно. Но, во-первых, не такая это для меня и большая сумма, а во-вторых, мотивация работать у Светы будет на очень высоком уровне!

Не откладывая дела в долгий ящик по примеру Светы, я набрал номер риелтора — Светланы Владимировны, но трубку никто не взял.

— Свет, она должна на днях появится, и мы начнем искать тебе квартиру. — заверил я девушку.

— У меня, если что, две тысячи долларов отложено… — сообщила та.

— Отлично, меньше отдавать придётся. — улыбнулся я.

* * *

Поход в театр для меня ожидаемо начался с вешалки, но не в театральном гардеробе, а в моём домашнем. Женей по телефону были брошены очень прозрачные намёки насчёт соответствия нашего с ней внешнего вида. Всё бы ничего, но образовалась небольшая такая проблемка — строгие чёрные брюки, которые я не одевал около месяца, как раз с момента последнего приёма, оказались слегка маловаты. Делать было нечего, пришлось одевать, одновременно давая себе установку не делать резких движений. Мне всегда по душе была одежда простых американских работяг — джинсы, а лучше вообще спортивный костюм, но дресс-код есть дресс-код… Я, как и в «прошлой» жизни, начал матереть, а значит пора обновлять свой гардероб, тем более клиенты ко мне в скором времени будут заглядывать непростые, способные отличить белорусский трикотаж от брендовой одежды, или одежды, пошитой на заказ. На этом мои злоключения не закончились — Валера в машине прочитал мне целую лекцию о нормах поведения в, как он выразился, «последних очагах культуры». Что я только не услышал! И «это тебе не дискотека», и «смотри, в буфете не нажрись», «обязательно возьми бинокль, это признак аристократизма, так господа офицеры при царе делали, чтоб, значит, все фуэте в подробностях рассмотреть», «знаю я тебя, обязательно с балеринкой какой из кордебалета познакомишься, так вот, про товарища не забудь, только мне, если что, „суповой набор“ не нужен, пофигуристей тащи». Одним словом, посмеялись от души!

До театра с Женей пошли пешком, да и идти нам было от Жениного дома меньше десяти минут. В театре был полный аншлаг, народу — море, всё-таки Большой на гастролях. Сняв верхнюю одежду, мы встали в очередь к гардеробу. Как мне показалось, с нарядом на сегодняшний вечер — тёмные брюки, светлая рубашка и синий джемпер — я угадал, потому что девушка одела платье тёмного цвета.

— Жень, а где у нас места? Бинокли брать не надо? — вспомнил я Валерины «наставления».

— На первом ряду во второй ложе бенуара. Так что бинокли не нужны. — ответила она.

— Понятно. — многозначительно протянул я, хотя абсолютно не разбирался в этих бенуарах, бельэтажах и галереях, а про партер слышал, что туда борцовские схватки переходят…

Сдав в гардероб верхнюю одежду, мы направились искать наши места. Даже в театре, с его более возрастной публикой, я ловил восторженные взгляды, бросаемые на мою спутницу. Если мне эти взгляды даже доставляли некоторое удовольствие собственника, то, по моим ощущениям, Женя просто не обращала на них внимания.

Ложа бенуара оказалась балкончиком, примыкающим к боковой стене зрительного зала, чуть выше уровня партера. Расположившись на своих местах, мы с интересом стали разглядывать зрительный зал. Народу, как я уже отметил для себя раньше, было очень много, и люди всё прибывали. Из оркестровой ямы доносились нестройные звуки, извлекаемые разыгрывающимися музыкантами из своих инструментов. Вскоре прозвенел третий звонок, в зале постепенно погас свет, зрители зааплодировали, и заиграло вступление. От прослушивания бессмертной музыки Чайковского нас отвлекло шумное появление странной процессии — по ближнему к нам боковому проходу шла бабушка в форменной одежде работника театра, которая несла в руках два стула, за ней шли мужчина и женщина. Остановившись прямо напротив нашей ложи, бабуля со стуком поставила эти