а затем, по мере наступления на Запад, вбирали в себя тюркские кочевые племена[82].

Возвращаясь к проблеме происхождения сельджуков и сельджукской империи, закономерно задать вопрос – а располагали ли в действительности тюркские кочевые племена восточного Прикаспия в XI веке достаточным потенциалом, необходимым для создания империи? Утвердительный ответ на этот вопрос может быть дан при помощи привлечения монгольских древностей. Повторим основные аргументы в пользу монгольского происхождения сельджукской династии. Некоторые этнологи на основании изучения «Сокровенного сказания» монголов допускали, что, по крайней мере, сельджукская военная знать изначально была связана с монгольскими ханами племени салджиут, обязанного своим происхождением легендарной ханше Алан-гоа. Салджиут кочевали в раннее Средневековье в Прибайкалье, а также вдоль юго-западных притоков Ангары[83]. Как предполагал Г. В. Вернадский, фольклорный образ Алан-Гоа, зафиксированный в XIII веке в «Сокровенном сказании» монголов, мог быть связан с исторической памятью о древних аланах, т. е. о сакских племенах, которые принимали участие в этногенезе монголов или, во всяком случае, запечатлелись в древнейшей монгольской эпической традиции. Одним из дополнительных аргументов в пользу предположения о монгольском происхождении династии великих сельджукидов может быть то обстоятельство, что основатель династии Сельджук и его сын Микаил были христианами. Христианство в несторианской форме было распространено среди ранних монгольских племен, и, как отмечал Г. В. Вернадский, предание из «Сокровенного сказания» о чудесном рождении сыновей Алан-Гоа могло опираться на фольклорную интерпретацию монголами истории Благовещения Пресвятой Богородицы[84]. Возможно, ранние сельджуки имели родственные связи с ханами найманов или кереитов, которые исповедовали христианство в несторианской форме и периодически контролировали степи Семиречья[85].

Как мы уже писали в других работах, одним из основных аргументов сторонников монгольской теории происхождения сельджуков – помимо чисто лингвистического (салджиут/сельджук) – является ссылка на памятники сельджукского изобразительного искусства, созданные в эпоху империи Великих Сельджукидов (XI–XII века) и сохранившиеся в Иране и Средней Азии. Значительная часть этих памятников была выставлена в Нью-Йорке в музее Метрополитен в рамках выставки под названием «Двор и космос. Великий век сельджуков» в 2016 году[86]. Сельджукские памятники – в частности, стелы с изображением воинов, характерные для многих тюрко-монгольских кочевых культур раннего Средневековья, росписи на керамической посуде, статуэтки и изображения султанов, например, Тогрул Бека, Малик Шаха – фиксируют ярко выраженные антропологические признаки принадлежности знати сельджуков, сельджукской военной элиты к монголоидной расе, к которой не принадлежат ни туркмены, ни завоеванные сельджуками представители фергано-памирской расы Хорасана. Наличие в массе туркменских племен, подвластных сельджукам, господствующего монгольского элемента подтверждается не только памятниками изобразительного искусства, но и некоторыми нормами обычного права сельджуков.

Дробление державы Великих Сельджукидов, начавшееся уже при преемниках Малик Шаха, находит закономерное объяснение с точки зрения лествичной системы наследования улусов, которая будет отличительной чертой монголов-чингизидов, и которая, по всей видимости, существовала также у сельджуков и караханидов, но отсутствовала в системе наследования тюрко-иранских династий XI–XII веков – Газневидов, Эйюбидов, Ануштегинидов. Как для сельджуков, так позднее и для монголов-чингизидов в равной степени был характерен правовой дуализм, который предполагал, что хан, принадлежащий к верховному роду, заимствует титул правителей покоренной территории и одновременно остается ханом для своих воинов. Тогрул Бек, хан сельджуков, затем Алп-Арслан и Малик Шах приняли титул «шахиншаха» и «султана ислама», оставаясь ханами для своих соплеменников. Точно так же в XIII веке будут действовать монголы-чингизиды – создатели государства ильханов в Иране и империи Юань в Китае. Разница между ними заключалась лишь в позиции, занятой по отношению к халифату Аббасидов. Сельджуки, уже принявшие ислам к моменту завоевания Ирака, оказали почести халифу, после взятия Багдада признали его духовным владыкой уммы, а монголы-чингизиды, бывшие либо язычниками-тенгрианами, либо несторианами, зная, вероятно, драматическую историю правления сельджуков в Ираке, халифа и весь его род умертвили. С этой точки зрения досадна ошибка Г. Г. Литаврина, назвавшего Тогрул Бека «багдадским халифом» и пытавшегося объяснить титулование хана сельджуков в трудах Катакалона Кекавмена и Михаила Атталиата как «василевса персов» традиционной архаизацией этнонимов в византийской исторической литературе[87]. Тогрул Бек не был халифом Багдада, и его титулование византийскими современниками как «василевса персов» было связано с тем, что завоеватели-сельджуки действительно считались шахами Ирана в официальной титулатуре и в персидской политической публицистике XI века, например, в «Сиасет Наме» Низам аль Мулька[88].

Султан Малик Шах, Великий Сельджукид. Персидская миниатюра

Современный исследователь Э. Пикок следует сообщениям арабо-персидской историографии, известным В. В. Бартольду. С его точки зрения, сельджуки были связаны с огузской военной знатью Хазарского каганата[89], которая после окончательного упадка каганата на рубеже X–XI веков в поисках новых владений устремилась на юг – в Хорезм и Хорасан. Данная точка зрения не противоречит теории монгольского происхождения сельджукской военной знати, т. к. монгольские предки Тогрул Бека могли вступать в договорные отношения с хазарскими каганами, брать в жены тюркских княжон, а основную массу сельджукских вооруженных сил, в любом случае, составляли тюркские племена огузов. Завоевание сельджуками Анатолии после 1071 года создало предпосылки для ассимиляции тюрками греческого населения этого региона, а новые потоки туркменских племен, мигрировавших по маршрутам, которые были проложены сельджуками в XI веке, в итоге привели к появлению в конце XIII века Османского государства.

Сельджукские воины XI–XII вв. Киданьская погребальная маска X–XII вв.

Вместе с тем гипотеза о монгольском происхождении династии Сельджукидов в определенной степени может быть подкреплена фактами из истории соседней империи Ляо, созданной императором киданей Абаоцзи

 (907–926) в монгольских степях и Манчжурии[90]. Тяжелая конница киданей, обладавшая хорошим оборонительным вооружением, была непобедима в монгольских степях вплоть до возвышения чжурчжэней в первой половине XII века. Военное дело киданей, вероятно, оказало влияние не только на чжурчжэней, но и на тюркских кочевников[91]. Возвышение рода Сельджука среди многочисленных тюркских ханов может быть объяснено лишь исключительно мощным военным потенциалом сельджукской орды, истоки которого, вероятно, следует искать в более широких процессах, связанных с началом экспансии монгольских племен в Центральной Азии в X–XI веках, в частности, с киданьским военным и культурным влиянием. Могло ли это влияние быть следствием не только могущества киданей, но также монгольского происхождения самого Сельджука?

С чего же начинается фактическая история сельджуков? В конце X века Сельджук († 1038), сын Токака из рода Тугшермыша, служил огузскому ябгу и, возможно, также хазарским каганам. Подлинная биография Сельджука овеяна легендами, которые были зафиксированы в «Малик-наме» – утраченном эпическом памятнике на персидском языке (возможно, исходная версия этого произведения была написана по-арабски), фрагменты которого сохранились в сочинении Мирхонда, придворного историка Тимуридов[92]. Сельджуку удалось