– Предатели рода человеческого, – заявил Джереми. – Все-таки политика – абсолютное зло, кто бы что ни говорил. И главное, виноватых не найти, все умерли.

– Неважно, кто виноват, – сказала Ирина. – Важно, что делать.

– Это мы знаем! – бодро заметил старпом, поднимаясь с кресла. Гравигенераторы Нефедова работали в штатном режиме, и люди не испытывали неудобств с невесомостью.

– Что? – поинтересовалась Николь, делая глоток кофе и глядя на Малину поверх чашки.

– Отправляться по местам. Согласно посадочному расписанию. – Старпом посмотрел на часы. – Самое время. И побольше оптимизма, дамы и господа. Как бы то ни было, нас ждет родина.

Родина встретила их как смогла – внезапно возникшим на пути ММК «Секрет» мощным грозовым фронтом. Как раз в тот момент, когда до поверхности оставалось каких-то девятнадцать километров и «Секрет» снижался, выпустив крылья. По идее, никакая гроза не могла повредить кораблю, но Камински решил не рисковать. В конце концов он впервые в жизни садился на Землю и слишком хорошо знал разницу между опытом, полученным на тренажере, пусть и самом совершенном, и практикой. Поэтому направил «Секрет» в обход грозы и посадил корабль в ста тридцати километрах к западу от намеченной ранее точки. Посадил, впрочем, мастерски. Словно всю жизнь только этим и занимался.

– Высота – ноль, – доложил бортовой компьютер. – Скорость – ноль. Поздравляю, капитан!

Голос был сгенерирован с голоса некогда популярного американского киноактера Грегори Пека. Капитан «Секрета» не был фанатом Пека (хотя некоторые фильмы с его участием Камински нравились), но признавал, что выбор удачный – голос «бортача» совершенно не раздражал, а иногда даже казалось, что в нем звучат самые настоящие человеческие нотки. Корабельный первый врач на все руки и по совместительству психолог Стивен Новиков утверждал, что все это игры сознания и подсознания и на самом деле никаких «человеческих ноток» в искусственно сгенерированном голосе нет и быть не может. Но при этом был совершенно не против того, чтобы те, кто хочет, считали, что они есть. Стивен вообще был в этом смысле большим либералом. – Можете думать, что угодно, – говорил он, посмеиваясь, – главное, чтобы вы управляли своими мыслями, а не наоборот.

– А где граница, док? – спрашивали его. – Как это определить?

– Очень просто, – отвечал Новиков. – Все мы верим в существование корабельного, так?

Спрашивающий отводил глаза, не зная, как реагировать на провокационный вопрос. Корабельный считался близким родственником домового, но признаваться в том, что действительно веришь в его существование, было как-то не принято. Особенно корабельному психологу.

– Верим, верим, не будем лукавить, – пренебрежительно махал рукой Стив. – Но одно дело верить, а другое – видеть. Чувствуете разницу?

– Ага, – отвечали ему. – Чувствуем. То есть слуховая галлюцинация – это фигня, а вот ежели зрительная, то пора сдаваться в психушку?

– Знаете что, – вздыхал психолог, – забейте. Будем считать, что все мы обладаем исключительной психической устойчивостью. До тех пор, пока я не заподозрю обратное.

«Секрет» был построен из великолепных и уникальных по своему качеству материалов, звукоизоляция на высоте, но в рубке было слышно, как постепенно затихает гул мощных электромагнитов, задействованных в двигательной установке корабля, и сквозь него начинает пробиваться негромкое сухое потрескивание остывающей обшивки и едва слышное урчание гравигенераторов.

– Прибыли, – сказал Камински. – Всем спасибо. Отличная работа. Определяемся с точным местонахождением и начинаем высадку по плану.

– А что тут определяться? – подала голос первый навигатор лунянка Пейжи Нун. – Мы в России.

– Смешно, – проронил Камински.

– Особенно мне, – подтвердил Малина.

– Извините, – сказала Восхищенная Радугой Крестьянка (так в приблизительном переводе могли бы звучать имя и фамилия первого навигатора). – Я и правда хотела пошутить.

– Черт, Пейжи, ты не виновата. Это у меня с чувством юмора туго. Особенно после трудной посадки. Грозу видела?

– Все видели. Вы правильно сделали, капитан, что ее обошли. Еще раз извините. Мы находимся на территории бывшей Центральной России, на севере Калужской области, в пяти с половиной километрах к западу от советского наукограда Эйнштейна. До Калуги семьдесят два километра. До Москвы – в два раза больше, если по прямой. Ближайшая водная артерия – река Шаня, левый приток Угры.

– Стояние на Угре, – пробормотал Вячеслав Малина. – Всегда мечтал побывать в этих местах.

– Какое такое стояние? – не понял Камински.

– Долго рассказывать. Но если коротко, то русские на Угре избавились окончательно от татаро-монгольского ига. И научились применять диверсионные отряды в тылу врага.

– Понятно, – сказал капитан. – Ладно, Угра так Угра. Может, и к лучшему, передислоцироваться не будем.

– Шаня, – уточнила любящая точность первый навигатор. – До Угры отсюда пилить и пилить.

– Один хрен, – вздохнул Каминский, глядя на обзорный экран. – Как ты сказала в самом начале – мы в России? Начинаю понимать шутку.

На обзорном экране раскинулась карта России с услужливо обозначенной «бортачом» точкой посадки.

– Спасибо, – продолжил капитан. – Убрать карту, дать картинку с наружных камер.

«Бортач» немедленно выполнил команду. Присутствующие в рубке члены экипажа затихли. Из троих двое родились на Земле – командир Майкл Камински и старпом Вячеслав Малина. Для них, покинувших родную планету в детстве, но бережно сохранивших ее в воспоминаниях, открывшийся вид являл собой воплощенную мечту, сказку о потерянном и вновь обретенном рае, волшебный сон, ставший явью. Они еще не знали, смогут ли здесь жить снова, приспособятся ли их организмы к забытой гравитации, троекратно превышающей привычную, к атмосфере, воде, биосфере. Но уже готовы были пожертвовать многим, чтобы это произошло.

Чуть иначе и с другим чувством смотрела на обзорный экран Пейжи Нун. Она родилась на Луне, где сила тяжести была в шесть раз слабее земной, и родная планета ее предков и всего человечества представлялась первому навигатору очень красивым, желанным, но весьма опасным миром, готовым убить ее в любую минуту при малейшем отказе техники или утрате бдительности.

Собственно, весь экипаж «Секрета» и состав экспедиции делились на таких, как Каминский и Малина, и таких, как Пейжи Нун. В той или иной степени приближения. И надежда вновь вернуться на Землю зиждилась, если можно так выразиться, на трех китах: упорных тренировках в условиях искусственно созданной земной гравитации (лунянам было гораздо труднее, чем марсианам, но они старались не отставать); надежной работе гравигенераторов, с помощью которых на «Секрете»» и земной базе при необходимости легко воссоздавалась как марсианская, так и лунная сила тяжести; наследственность и пресловутые миллионы лет эволюции, прошедшие на Земле.