«И эти круглые столы отлично подойдут, — радостно подумала Аннабел. — Да-да, подойдут, пусть даже они привинчены к полу и неподвижны». Ее мама волновалась, что людям придется сворачивать шеи, наблюдая за процессией, но она не разделяла этого беспокойства. Ньюйоркцы с радостью перенесут такое незначительное неудобство только ради того, чтобы увидеть, как она, одна из нуворишей, совершит какой-нибудь непростительный промах. Никто из них ни за что на свете не захочет пропустить такое зрелище.

Но Аннабел не собиралась радовать их своими ошибками. Она твердо решила занять свое место в их обществе и потому не допустит никаких оплошностей, не испортит свой триумф.

Едва подумав об этом, девушка заметила герцога Скарборо, стоявшего неподалеку. И при виде его высокой худощавой фигуры и надменного лица что-то сжалось у нее в груди. И она твердо знала, что не ошиблась на его счет. Этот мужчина был необычайно привлекательным… и необычайно опасным.

Рядом с ним стояла высокая и очень красивая брюнетка — настолько похожая на него, что не могло быть сомнений: эта женщина — его сестра, леди Сильвия Шоу. Она беседовала с группой дам, среди которых Аннабел заметила Вирджинию Вандербильт и Мэйми Паджет, и девушка не могла не восхититься той легкостью и живостью, с которой леди Сильвия вела беседу. Аннабел же была так озабочена своим произношением и тем, какие слова соответствуют случаю, что каждый разговор с какой-нибудь из нью-йоркских леди стоил ей огромного труда и напряжения. Несомненно, сестра герцога говорила с теми же аристократическими интонациями, какие были у ее брата и у Бернарда, а ее голос сразу же вызывал уважение и никому не казался смешным. Ах, если бы только она, Аннабел, могла научиться говорить так же, как все они…

Девушка вновь посмотрела на Скарборо, и в ее памяти всплыли его слова, сказанные днем.

«Не позволяйте им изменить вас».

Ее удивила решительность, появившаяся в его взгляде, когда он произносил эти слова. Почему его это так волнует? Он ведь даже не знает ее. И как он вообще может думать, что у нее красивый голос? Как странно… Он сравнил ее голос с теплым медом, льющимся на горячий хлеб.

Аннабел почувствовала, что ее обдало жаром — точно таким же, как некоторое время назад, когда она говорила с ним. И именно в тот момент, когда она попыталась взять себя в руки, герцог повернул голову в ее сторону — как будто почувствовал ее взгляд. А затем…

Сказав что-то сестре, он решительно направился к ней, к Аннабел. И ее вдруг охватила паника — она почувствовала, что боится этого мужчину. Кроме того… Они ведь со Скарборо еще не были представлены друг другу.

За последние несколько лет Аннабел прочла достаточно книг об этикете, чтобы знать: мужчина не должен заговаривать с женщиной до того, как их официально познакомят. Однако она подозревала, что этот человек вполне способен проигнорировать правила этикета.

Герцог подходил все ближе, и Аннабел решила, что будет все отрицать, если он вдруг заявит, что уже знаком с ней. Но она напрасно волновалась. Он кивнул Рамсфорду в знак приветствия, однако прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону, и протянул руку дяде Артуру.

И Аннабел увидела, как дядя радушно поздоровался с герцогом.

— Позвольте представить вас, милорд, — сказал он. — Это моя сестра Генриетта, а вот — ее муж, Джордж Чамли. Вы, разумеется, знакомы с Рамсфордом. Но встречали ли вы его невесту мисс Аннабел Уитон, мою племянницу?

Скарборо покачал головой.

— Увы, еще не имел чести. Очень приятно, мисс Уитон, — добавил он с поклоном.

Аннабел не знала, солгал ли герцог из вежливости или из соображений выгоды, но в любом случае она была рада, что он ответил именно так.

— Очень приятно, ваша светлость, — пробормотала она с вежливым реверансом. А затем повернулась к дяде. — Я не знала, что вы знакомы с герцогом, дядя Артур.

— Я не был знаком с ним до вчерашнего вечера, — сообщил Артур. — Мы с ним встретились за карточным столом. Его светлость оказался отличным игроком в покер. Он обыграл Хайрама в пух и прах.

— Это было всего лишь удачным стечением обстоятельств, — скромно заметил Скарборо.

А Бернард с усмешкой заявил:

— Говорят, что тому, кому везет в картах, не везет в любви.

Аннабел нахмурилась, задаваясь вопросом: не было ли в словах ее жениха недоброго умысла?

Скарборо же со вздохом проговорил:

— Так вот почему мой последний роман закончился тем, что в мою голову полетела ваза с цветами!

Все тоже рассмеялись, даже Бернард. А Аннабел с досадой подумала: «Не слишком ли они близкие друзья? Еще немного — и герцог присоединится к нам за ужином».

— Не желаете ли поужинать с нами, ваша светлость? — спросил дядя Артур. — Уверен, что мы смогли бы найти для вас и вашей сестры еще два места.

Герцог взглянул на девушку, и Аннабел замерла, опасаясь худшего. Но к ее облегчению, он не принял приглашения.

— Благодарю, но я не смогу. А теперь… прошу меня извинить. — С этими словами герцог поклонился и вернулся к своим друзьям, которые как раз собирались сесть за стол.

Через несколько минут распорядитель проводил к столу и семью Аннабел. И все они расселись не слишком близко от компании Скарборо. Но уже у стола девушка обнаружила, что ее место расположено в поле зрения герцога. Секунду-другую она колебалась, озираясь вокруг, однако не нашла способа поменяться с кем-либо местами, не привлекая к этому факту внимания. И потому, смирившись с неизбежным, заняла свое место. Когда же перед ней положили меню, она с радостью воспользовалась им как щитом и отгородилась от этого ужасного человека с голубыми дымчатыми глазами.

Использовать меню по прямому назначению Аннабел все равно не собиралась, так как знала: Бернард закажет все для них двоих — так он всегда делал. В первый же вечер после помолвки она узнала, что в высшем обществе принято, чтобы мужчина заказывал в ресторане блюда не только для себя, но и для своей невесты. Она согласилась с этим не задумываясь — и не только потому, что такова была традиция, но и потому, что меню всегда оказывалось на французском языке. Хотя Аннабел уже два года брала уроки французского, она все еще плохо ориентировалась в названиях изысканных блюд; к тому же официанты знали французский язык куда лучше ее, и она не хотела рисковать — ведь они могли опозорить ее перед Бернардом.

И он, конечно же, и сейчас заказывал всю еду — так было проще. Но в какой-то момент ее вдруг осенило: ведь ее жених ни разу не спросил, чего бы она хотела, — решал все за нее.

Она посмотрела на Бернарда, выбирающего различные закуски, основные блюда и десерты. И вдруг снова вспомнила слова герцога. «Не позволяйте им изменить вас», — так он сказал.

— Постойте, — сказала Аннабел, когда официант повернулся, чтобы уйти. — Я бы хотела ягненка вместо говядины.

Бернард нервно заерзал на стуле.