Что же такого есть в эмоциях, что превращает их в особо важные источники данных в процессе принятия решений в отличие от модели с опорой исключительно на логику? Авторы теории «эмоции как информация» Клор и Колкомб[63] пишут, что «сигналы, поступающие от органов чувств, убедительны, поскольку спонтанно возникают внутри нас», что придает им особый вес, поскольку мы «рассматриваем себя как особенно достоверный источник».

Очень точно подмечено, но это не всегда так.

Сначала мы должны осознать, что заслуживаем доверия, что можем положиться на свои эмоции – другими словами, убедиться, что чувства передают значимую информацию.

Результаты работы Кента Харбера (моего компаньона в исследовании, о котором я скоро расскажу) свидетельствуют как раз об этом. Он обнаружил, что люди с более низкой самооценкой меньше склонны учитывать эмоции при принятии решений, чем те, у кого самооценка высока[64]. Харбер полностью согласен с учеными, которые считают, что, полагаясь на эмоции, индивид выбирает правильный вариант и делает это быстрее. Но сначала он должен научиться доверять источнику этих эмоций (то есть собственному «я») и уважать его. Другими словами, чтобы ввериться своим чувствам, взять их за основу при принятии решений и действовать, в первую очередь нужно поверить в себя[65].

Размышления перед лицом выбора во многом напоминают чтение газеты. Вам на глаза попадается информация, изложенная как факт. Вы так ее и воспринимаете, поскольку ощущаете, что газета – надежный источник. Чисто теоретически предположим, что кому-то факты из статьи не понравились. Собственное исследование он проводить не хочет, поэтому попытается убедить вас, что газетам верить нельзя – возможно, материал сфабрикован. Если вы не доверяете газете как источнику, вы не поверите и напечатанным в ней фактам. Поставьте под сомнение достоверность информационного канала и дискредитируете все сообщения из него.

Давайте вернемся к списку важных решений: работа, брак, дом. Харбер полагает, что способность принять такие решения обусловлена не только тем, что ваши чувства сильны, но и тем, что вы им верите – возможно, потому, что уверены в себе. Вспомните ситуацию, когда вы не могли определиться. Не исключено, что положительные эмоции были столь же сильны, а негативных не было (или наоборот), но вы не доверяли своей интуиции, потому что не верили в себя.

Этот механизм работает в преддверии или в процессе перемен. Существуют веские доводы в пользу положительного решения. Но вы доверяете чувствам и, следовательно, верите в себя. Возможно, необходимо и убеждение в том, что окружающие позволят вам пойти своей тропой. Без этой уверенности картина всегда неполная, а отношение к эмоциям такое же, как к сфабрикованным новостям из недостоверных источников информации.

Чтобы лучше разобраться с эмоциями и верой, давайте вернемся к Бриджет и ее родителям.

По роду работы я сталкивался с сотнями людей, которые, как и моя пациентка, переживали маниакальные состояния и последующую депрессию. Они были умны, многие отличались творческой жилкой, новаторством и импульсивностью, как и Бриджет. В числе многих других я убежден, что между маниакальным синдромом и творческим гением есть связь. Винсент Ван Гог, Вирджиния Вулф, Уинстон Черчилль, Вивьен Ли, Базз Олдрин, Эрнест Хемингуэй, Грэм Грин, Лу Рид и многие, многие другие вошли в историю как знаменитые лидеры и творцы, несмотря на поставленный диагноз (заметьте, часто заочно) «биполярное расстройство». Я был свидетелем последствий особенно острых эмоциональных колебаний, потери доверия к своим чувствам: «Я сейчас счастлив или приближается обострение?», «Я грущу от прощания с любимой или начинается глубокая депрессия?», «Если это так, неужели мое душевное состояние снова подвергнет меня риску и опасности?». Я полагаю, что недоверие к своим чувствам часто выражается в неспособности использовать свои незаурядные таланты. Вера родителей Бриджет в свою дочь, как и ее непоколебимая уверенность в себе, защитили от возможных эмоциональных травм в результате колебаний, транслируя, что, куда бы чувства ни завели девушку, и им, и ей можно доверять. Как она выразилась, эмоции «позволяют ясно понять суть жизни» и «всегда четко связаны с реальностью». Да, они обострены, но безошибочны.

Марк – совсем другое дело. Он научился не доверять важным позитивным и примитивным чувствам, связанным с непосредственностью и весельем. Они чаще всего предавали мальчика, и все заканчивалось наказанием. Сомнения в своих эмоциях подорвали его веру в себя как в источник всех возникающих проблем. Вывод, что позитивные ощущения приводят к плохим результатам, вынудил Марка жестко ограничить личностное развитие и чувствовать себя расколотым. У него не было внутреннего маяка, ведущего по жизни, потому что в его семье подобный опыт приводил к горьким разочарованиям.

Существует некая закономерность в идее Харбера, что неверие в себя ведет к отрицанию своих эмоций, а затем к проблемам с принятием решений и их реализацией. Я полагаю, что удар по вере может иметь обратный эффект. Вы сделали выбор и предприняли практические шаги. Произошло нечто неприятное. Вы делаете вывод, что чувства – информация изнутри – толкают на путь разочарования, и теряете уверенность в себе, которая и породила эти чувства.

Позвольте вкратце напомнить историю Марка с проигрывателем: он весело танцевал, а его подняли на смех. Мужчина использовал этот эпизод как модель, чтобы описать повторяющиеся схемы взаимодействия в своей семье и их влияние на него. Перед нами полная картина всех элементов силового поля и иллюстрация того, как разочарование может привести к неверию в себя.

Когда Марк начал танцевать, он действовал на основе своих эмоций. Это требовало достаточно мощной веры: было полно свидетельств, что потакание своим чувствам приведет к беде. В тот момент мальчик осмелился поверить себе как источнику информации. В глубине души он знал, что танцевать опасно и все может закончиться катастрофой. Но им двигала жажда улучить минутку веселья в безрадостной жизни; тоска по развлечениям перевесила страх возможного наказания за проявление независимости. Надежда твердила, что нужно поддаться настроению и танцевать, и это ощущение казалось правильным.

Каждое движение, каждое подтверждение из надежного источника, что действуешь правильно, было шагом вверх в гору мечты. Чем выше взберешься, тем больнее падать. Суровый окрик отца столкнул Марка с этой горы. Испытав глубокое разочарование в результате падения, мальчик сделал пару неутешительных выводов: лучше не доверять индивидууму, посылающему подобные эмоциональные сигналы (то есть себе самому), и рискованно быть самостоятельным, непосредственным, оптимистичным и питать надежду. Он убедился, что лучше замереть, чем танцевать. Это стало его убежищем, как симулирование смерти у животных, когда они неподвижно замирают на месте в попытке избежать опасности.