– Я еще не сошла с ума, чтобы играть с тобой.

– Это почему? У тебя есть скелеты в шкафу?

– Нет, просто не испытываю желания делать всякие глупости. Типа поедания кофейной гущи или еще чего-нибудь в этом роде.

Ник нахмурился:

– О поедании кофейной гущи думают разве что десятилетки. Ты явно не играла в эту игру в последнее время.

– А ты играл?

– Нет, но думаю, что ты могла бы сделать что-нибудь куда более захватывающее вместо того, чтобы есть кофейную гущу.

При мысли о том, что это могло бы быть, Мэгги внезапно ощутила покалывание в позвоночнике.

– Это может оказаться проблематичным, – признала она.

– Обидно, что ты мне не доверяешь.

– А почему я должна тебе доверять? Я тебя мало знаю.

Он оттолкнулся от перегородки, позаимствовал в соседней кабинке стул и сел.

– В этом и прелесть игры. Она поможет нам узнать друг друга. Давай сыграем. Я пропущу тебя вперед. Спрашивай.

Мэгги оценила его рост – выше шести футов в сидячем положении с вытянутыми ногами. Куда он клонит?

Так или иначе, сон у Мэгги как рукой сняло. Очко ему за результативность.

– Ну ладно, – сказала она, больше не в силах сопротивляться заманчивой возможности карать и миловать. – Правда или расплата?

Он сморщил губы и выдержал ее взгляд.

– Правда.

– Почему ты попросил меня о свидании несколько недель тому назад?

– Разве это не очевидно?

– Нет. В нашем офисе много женщин. Почему именно я?

– Потому, что ты красива, энергична и немного застенчива. Мне нравится это сочетание.

Мэгги посмаковала его слова. В старшей школе ее называли совсем не так. И несмотря на то что с тех пор прошло уже двенадцать лет, иногда ей трудно не обращать внимания на отголосок того времени.

– Вот это да, – улыбнулась она. – Хорошо. Может, действительно игра окажется забавной.

Ник засмеялся:

– Если не считать, что теперь моя очередь спрашивать. Правда или расплата?

Мэгги, убиравшая в этот момент выбившиеся из прически волосы, замерла. Правда всегда безопасней, разве не так?

– Правда.

– Почему ты отказала мне?

– Хм… Ты не мой тип мужчин. Он поднял бровь.

– Ты только что сказала, что едва знаешь меня. Так откуда тебе знать, какой я тип?

– Из трудного жизненного опыта.

– И что это значит?

– Ничего. К тому же у меня сын.

– И целая стена, увешанная его рисунками, в доказательство. Так каков твой ответ?

– Я не интересуюсь тем видом отношений, каким интересуешься ты.

Ник удивленно замер.

– И какими же отношениями я интересуюсь?

– Не важно.

– Нет, я хочу услышать твою версию.

– Я просто имею в виду, что ты, наверное, привык к определенным… отношениям с женщинами, которым назначаешь свидания, и… и я на самом деле не такого типа, и… ну, не важно. Теперь снова моя очередь. Правда или расплата?

– Я не уверен, что готов закончить с этим вопросом, но не знаю, хочу ли, чтобы ты уточняла свой ответ. Так что… правда.

– Сколько женщин у тебя было? Со сколькими ты спал?

– Что?

– Думаю, твой ответ объяснит, что я имею в виду под присущим тебе типом отношений.

– Можно я выберу расплату? Мэгги самодовольно улыбнулась:

– Нет.

– Ну, сейчас я уже не так бесшабашен, как раньше, и не думаю, что далекое прошлое должно вменяться мне в вину.

– Просто ответь на вопрос. Это ведь была твоя идея, помнишь?

– Да ладно тебе. Давай ограничимся последними годами. Как уже говорил, я сейчас не тот, что был десять лет тому назад.

– Хорошо. Сколько за последние три года?

– Одна.

– Лгун.

– Это правда!

– Если только за последние три месяца, – пробормотала Мэгги.

– Ай-ай-ай, так нехорошо говорить. – Ник погрозил ей пальцем. – И сейчас моя очередь, слава Небесам. Правда или расплата?

– Правда.

– Опять? Вот трусиха.

Мэгги скрестила руки на груди:

– Ты сам каждый раз выбираешь правду.

– Хорошо. Ответь мне вот на какой вопрос: если бы ты согласилась пойти со мной на свидание, куда бы ты хотела отправиться?

– Хочешь обвести меня вокруг пальца? Ник прижал руку к груди:

– Я? Конечно нет. Я уважаю право отказа. Я просто спросил «если бы ты согласилась?».

– Мне обязательно быть практичной?

– Нет. В этом и прелесть. Единственное правило состоит в том, что ты должна говорить правду.

– Ладно. На Гавайях было бы неплохо.

– Посмотрим… пять часов туда и пять обратно. И если мы нацеливаемся посмотреть большую часть островов, то ты явно говоришь как минимум о неделе наедине, верно?

Мэгги сглотнула, представив столь долгое романтическое уединение с опасным Ником Соренсоном.

– Я просто решила тебя подразнить. Я бы покаталась на водных лыжах на озере Фолсом – съездили бы туда на целый день. Я не каталась на водных лыжах со студенческих времен. Но у тебя вряд ли есть лодка.

– Я всегда могу взять ее напрокат.

Мэгги покачала головой. Она на это не попадется. Ник очень обаятельный, но вряд ли сможет стать хорошим отцом – а это единственное, что имеет значение при прочих равных.

– Правда или расплата? – спросила она.

– После твоего последнего вопроса я выберу расплату. Пусть лучше кофейная гуща, чем перечисление моих прошлых подвигов.

Мэгги выпятила губу.

– Дай подумать.

Было немало того, что ей хотелось бы увидеть в исполнении Ника, – а в ночной час даже требование снять рубашку казалось довольно привлекательным, – но даже думать об этом показалось ей перебором.

– Спой мне песню, – сказала она наконец. Ник скорчил гримасу.

– Без музыки?

– Здесь есть радио.

– И какую песню? Она улыбнулась:

– Предоставляю выбор тебе.

Ник покрутил настройку радио и в конце концов остановился на песне Truly Madly Deeply в исполнении дуэта Savage Garden. У него оказался неплохой голос, а взгляд, обращенный на Мэгги во время пения, и двойной смысл произносимых слов производили сильное впечатление.