— Итак, вчерне план кампании составлен, — подвел итог министр финансов. — Как папе о похищении дадим знать?

— Это моя забота, — отмахнулась Яга, — есть у меня в его мире одна знакомая. Думаю, выручит.

— Добро, — скрепя сердце сдался Иван. — Когда похищать будем?

Ответить Яга не успела. Дверь с треском распахнулась, и в зал влетел Мурзик. За ним неслись расцарапанные «качки» Балбеса.

— Вон! — рявкнул на них Иван. Мурзик с разбегу прыгнул Яге на колени, чуть не сметя старушку с кресла.

— Что с тобой, маленький? — заохала над своим любимчиком Ягуся.

— Там собака Баскервилей!!! Во!!! — Мурзик развел все четыре лапы в разные стороны, пытаясь показать размеры собаки, и шмякнулся на пол. Сил его удержать у Яги не хватило.

Из распахнутой двери до участников совещания донесся рев урагана.

Вихрь застал Марьюшку врасплох. Она еще не успела отхохотаться. Толчок, вызванный резким взлетом избушки, швырнул Искусницу на пол. С полок посыпалась посуда. Реакция у Искусницы была отменная, но лежала она слишком далеко. Заветное блюдечко, замаскированное в общей куче кухонной утвари, грохнулось об пол, весело звеня осколками. Избушка мужественно цеплялась «ножками Буша» за верхние ветки дуба, яростно сопротивляясь урагану. Бревна угрожающе трещали. С крыши летела солома.

— Брось! — пискнула Марьюшка.

— Боюсь! — проскрипела избушка, со страху вдруг обретя голос.

Это были ее первые слова с момента постройки. Первые за триста лет. Раздался треск рвущихся корней. Вывернув огромный пласт земли, дуб резко взмыл в воздух и, плавно набирая скорость, понесся на буксире у насмерть перепуганной избушки. «Метла, — сообразила Марьюшка, — надо удирать, пока не поздно». Но не успела она схватить метлу, как в дверь сунулась обезьянья морда.

— Где тут Страна Оз? — прорычала она.

— Ой! — Когда Марьюшка пугалась, она обычно в обморок не падала. Метла хлестко шлепнула предводителя летучих обезьян по лбу.

— И ты туда же! — рассвирепел предводитель, вырывая у Искусницы метлу. Он хотел было размахнуться и ответить Марьюшке тем же, но тут в метле завелся «мотор» и она вылетела в распахнутую дверь, увлекая за собой крылатую бестию. Нужно сказать, что предводитель, как и положено вождю, был довольно сообразителен.

— Держись за меня! — проревел он. Из вихря к нему потянулись волосатые обезьяньи руки, и вскоре длинная вереница держащих друг друга за хвосты летунов вырвалась из сумасшедшего вихря, повизгивая от восторга. Во главе воздушного каравана несся верхом на метле гордый предводитель, усердно махая крыльями.

— Ну вот. Ни метлы, ни блюдечка. Ой мамочка...

Марьюшка забралась на печку, похлюпала носом и с расстройства как-то незаметно уснула.

— Непростой это смерч. Чую магию. — Ноздри Кощея нервно подергивались. — Странная магия... не знаю такой.

Вся элита тридевятого синдиката высыпала на крышу развлекательного комплекса «Дремучий бор».

— Моя изба... — стонала Яга, — триста лет мне исправно служила.

— Наше блюдечко, — убивался Гена, — ни ментов теперь не посмотрим, ни рабыню Изауру.

— А детективу кто мне теперь дорасскажет? — требовательно теребил подол Яги осмелевший в присутствии хозяйки Мурзик.

— Кто рассказывал, тот и дорасскажет, — в сердцах отмахнулась ведьма, — тут такое горе...

— Теперь уже не дорасскажет, — вздохнул Мурзик, — улетела.

— Кто?

— Марья-искусница. — Баюн махнул лапой в сторону едва виднеющегося на горизонте смерча.

— Что?!!

— Так она в избушке была? — выпучил глаза Чебурашкка.

Мурзик молча кивнул головой.

— Разорву!!! — Кощей затрепыхался в могучих руках царя-батюшки.

— А мы поможем! — выставил вперед рога Балбес.

— Ребятушки! — засипел насмерть перепуганный Кощей. — Не моя работа! Это он, Лютик... Лютый, в смысле! Больше некому. Я ж вам сколько талдычу — пора отправлять...

— Я те отправлю!!!

— Брось, Иван, — вздохнула Яга, — тут не кулаками, извилинами работать надобно. Не врет Череп. Хитрит, как всегда, маленько, но не врет.

Иван послушно бросил.

— Чуть чего, так сразу Череп! — сердито пробурчал Кощей, поднимаясь на ноги.

— Не серчай, — сочувственно извинился Гена, отряхивая Бессмертному штаны. — Ты в нашей команде человек новый. Еще и года не прошло.

— Давай-ка, дорогой, обратно в свое узилище, — хмуро сказала Яга, — не ровен час, Василиса нагрянет. Тогда точно папа за Марьюшку тебе голову открутит. Думаю, и без иголочки обойдется.

Кощея от испуга бросило в пот. Торопливо щелкнув пальцами, он испарился.

— Топаем обратно, — распорядился Иван. — Нужно это дело обмозговать.

— Правильно, — согласилась Саламандра и юркнула в каминную трубу.

Как только все заняли свои места в подземном зале заседаний, Яга решительно отодвинула в сторону Чебурашку, привычно занявшего место председателя.

— Не до церемоний, ребятушки, дело экстренное. Планы наши на ходу менять приходится. Вношу предложение. Василисе о пропаже знать пока незачем. Коль спрашивать начнет, где Марьюшка, отвечать: собиралась, мол, в Голштинию слетать за какими-то редкостями для библиотеки своей. А тебе, царь-батюшка, — Яга вздохнула, — дело придется воистину царское совершить.

— Какое? — Иван выпятил грудь вперед, гордо расправив плечи.

— Зеркальце у Василисы выкрасть.

— Издеваешься? — выпучил глаза царь-батюшка.

— Как можно? Сколько я их, царевичей, за триста лет перевидала — не сосчитать, — вздохнула старушка. — Кто за яблочком молодильным, кто за перышком жар-птицы в басурманские страны намыливался. Хоть бы один смеху ради кошель с собой захватил для проведения торгово-закупочной операции. Так добывали. Чисто по-царски. Кто кистенем... э-э-э мечом в смысле, а кто... — Ягуся сделала характерный жест, — ...так что царское это дело, царь-батюшка, не сумлевайся.

Иван с минуту хлопал глазами, пытаясь въехать в смысл вышесказанного, а затем вновь грохнул кулаком по столу.

— Мне, державному, до воровства опускаться? Что у меня, злата-серебра не хватает? Да одно мое слово царское...

— Не гневайся, царь-батюшка, — ведьма смиренно потупила глазки, — как скажешь, так и будет. Покупай у царицы-матушки, супруги своей, зеркальце али в долг возьми насовсем. Только объяснить не забудь, зачем оно тебе.

— А зачем оно мне? — задумался Иван. Теплопроводность у него была изумительная. Остывал он так же быстро, как и вскипал.