Белов. 5 мая 2001 г.

Моя попытка уклониться от разговора с бывшим министром финансов СССР, премьер-министром СССР Валентином Павловым натолкнулась на протест Белова. Ему не удалось «пробить» автоответчик этого сановного чиновника, проведшего несправедливую денежную реформу, и писатель решил связаться с ним через меня. Но автоответчик одинаково отталкивал и тех, кто звонил из Вологды, и тех, кто звонил из Москвы. Дважды я попытался связаться с Павловым, но, потерпев неудачу, звонить перестал. Вскоре стало известно от Белова, что ему через пару недель удалось отыскать экс-министра, но помощи от него он не получил.

Бесполезным оказался и выход на сотрудников Петровской академии… Там тоже пожалели денег на книгу Белова. Зато неожиданной новостью прозвучало признание профессора Санкт-Петербургского государственного университета Рональда Нелепина. Однажды, будучи в гостях в деревне у кинооператора Анатолия Заболоцкого, я узнал от него, как главный чиновник в Союзе писателей России Валерий Ганичев дал указание рассыпать в типографии набор трилогии Белова. Набрано было уже 90 страниц. Вместо Белова в питерской типографии отпечатали самого Ганичева. Заболоцкий, узнав о такой провокации, поехал в Санкт-Петербург, встретился с Нелепиным и попытался поднять тревогу… Однако Белов запретил ему хлопотать за его книгу, и тем более ругаться с Ганичевым. И вот сам Нелепин подтвердил мне в разговоре по телефону, что сказанное Заболоцким соответствует действительности. Тогда я спросил Белова: «Неужели вы простили Ганичева?». Он ответил: «Достаточно того, что он знает про то, что мне известна эта история. Живу без особого уважения к нему, и про это ему тоже известно».

До того, как решиться на издание публицистической книги Белова у себя на родине, в издательстве Сергея Хомутова «Рыбинское подворье», я переговорил в Москве с редактором и директором издательства «Русский мир» Вячеславом Волковым. Будучи искренним поклонником творчества Василия Ивановича, он предложил свой проект издания, но тот отказался от него. Не понравилось размещение под одной обложкой и художественных рассказов, и публицистических статей. Белов видел в этом некую путаницу жанров. Наверное, он был прав. Это была не просто прихоть большого писателя, а его профессиональный подход как к оформлению книги, так и к содержанию. На подобную путаницу жанров он указывал и мне, когда знакомился с той или иной моей книгой.

К предложению редактора Вячеслава Волкова я относился иначе, чем Белов. Все-таки издательство Волкова выпустило в свет не одну книгу классиков современности – Владимира Солоухина, Валентина Распутина, Юрия Казакова, Анатолия Онегова. Писатель Александр Солженицын доверил ему право издавать книги лауреатов Солженицынской премии. Какие законы существуют в искусстве книгоиздания он знал блестяще. Потому даже публицистика философа Панарина или поэзия Евтушенко вышли в строгом соответствии с этими законами.

Когда ожидания Белова, что в издании книги ему помогут Павлов или Петровская академия, пропали окончательно, он остановился на моем предложении напечататься в «Рыбинском подворье».

Пересланное письмо писателя из Кировской области Алексея Михайловича Рыжова порадовало меня теплым отзывом о моей новой книге «И свяжет зодчий нить времен». Она вышла в этом же 2001 году в «Рыбинском подворье». Первым ее прочитал не Белов, а Рыжов. Василию Ивановичу пришлось тоже находить время для чтения. Книга документальная, состоит из очерков про то, как стараниями и подвижническим трудом ярославского реставратора Александра Рыбникова спасены уникальные памятники древнерусского зодчества.

С Алексеем Рыжовым я был знаком заочно. Дружеские отношения с ним помог наладить другой писатель, замечательный натуралист, ведущий на всесоюзном радио знаменитую передачу «Школа юннатов», Анатолий Онегов. Именно от него я узнал, что Рыжов работает директором лесхоза, а в свободное время пишет книги, которые посвящены, конечно же, матушке-природе. Названия их говорят сами за себя: «Просека», «Исповедь», «Сохатый». Благодаря Белову, наши отношения лишь окрепли.

Рыжов жаждал вытащить и меня, и Белова к себе в гости. Чтобы как-то отреагировать на предложение кировского подвижника, Василий Иванович и переадресовал его письмо мне.

Рыжов писал:

«Дорогой Василий Иванович и дражайшая супруга Ваша Ольга Сергеевна!

Искренне и сердечно поздравляем мы вас с великим праздником россиян – Днем победы!

Конечно, не след бы так жить победителям, быть всюду униженными и оскорбленными, но, видимо, Крест Господень возложен на нас неимоверной тяжести за грехи наши…

Однако не будем гневить Бога разными сетованиями на судьбу свою. Ведь есть же кто живет и сложнее, и хуже нас. Надо научиться благодарить Бога за любую маленькую светлинку, маленькую благодать его, ибо истинно счастлив лишь тот человек, который умеет обходиться самым малым в жизни.

С А.Н. Грешневиковым переписка продолжается. Какой он умница, какой молодец, что делает великое дело возрождения духовности на Руси! Прислал он мне книгу «И свяжет зодчий нить времен». Я залпом прочитал ее. Книга и написана ярко, со знанием предмета, и оформлена отлично, но, главное, она возрождает Русский Дух, что для меня превыше всего!

Вторично Вам пишу обеспокоенный Вашим молчанием – здоровы ли Вы, не проявилась ли в Вашем здоровье какая-то новая болячка (тьфу-тьфу!). Вы России еще долго (лет 20–35!) нужны крепким, здоровым, энергичным, работоспособным, веселым!

Меня не покидает (может быть, иллюзорная мысль), что Вы с Грешневиковым А.Н. или с В.Г. Распутиным побываете в моей деревенской глуши, где нет ни заводов, ни химии, не было и Чернобыля, даже английский ящур к нам не доходил.

Может, сделать так: Крупин, Костров, Шуртаков и Вы, Распутин и Грешневиков – сможете вместе – вот было бы здорово! А езда по железке до ст. Шахунья Горьковской ж/д от Москвы все по прямой – 10 часов. А тут я встречу на авто.

Интересного в мире все Вы видели много, но ведь были у меня в гостях Крупин, Шуртаков, Костров, Старшинов – и ничего. Им понравились наши, еще не испорченные люди. Давайте подумаем! Ведь дней наших не так уж и много осталось. Напишите мне: как Вы там?

Еще раз с великим праздником Победы! Ваш Алексей Рыжов и Любаша».

Сколько бы я ни планировал и ни готовил поездку в кировскую лесную глушь, Белов всякий раз откладывал путешествие на потом. Это «потом» так и не позволило нам увидеться с Рыжовым.

Письмо семнадцатое

Дорогой Анатолий Николаевич!

(Хотел назвать по старой памяти Толей, да вовремя спохватился). Благодарю тебя за письмо от 18 мая и спешу сделать рукопись из статей – практически из новых, а ты продолжи хлопоты (с кем?). Воспоминания о Шукшине уже идут у Ларионова, мы опоздали уже…

Я поздравляю тебя с книгой о реставраторе! Молодец, много грехов с тебя снимут за эту книгу