– Я ему, Людмила, то же самое говорю, – поддержал ее Степаныч. – Повременили бы, пообжились, а уж там решили бы, нужна эта теплица или нет.

– Не теплица, а зимний сад, Василий Степанович. – Свирид посторонился, подпуская Люсю к столу. – Нет смысла ждать. На счете еще остались кое-какие средства, я прикинул – должно хватить. Если начнем прямо сейчас, к зиме уже все будет готово. А лютики-цветочки, как изящно выразилась Люся, можно купить уже готовые и пальмы, кстати, тоже. Затрата на специалиста-огородника разовая, а дальше возьмем в штат садовника. Можно даже кого-нибудь из местных. Организуем ему курсы, подучим, и пусть себе человек работает.

По всему выходило, что Свирида не переубедить. Этот уж если втемяшил себе что в голову, бесполезно отговаривать. Но у Люси оставался один контраргумент.

– И как ты себе все это представляешь? К нам через неделю первые клиенты подъедут, а у нас тут стройка в разгаре! Пилят, стучат, землю роют – вот веселуха!

– Люся, мы до осени не откроемся, – Свирид вдруг нахмурился.

– Это еще почему? Я с Петькой вчера разговаривала, он сказал, что дело, скорее всего, сдадут в архив, с этим никаких проблем не будет.

– А оборудование? Люся, у нас же не готово ничего!

– Не готово?! – она задохнулась от обиды. – Да ты вокруг оглянись: все новенькое, сияющее, номера сплошь люксовые, дорожки в парке отремонтированы, пруд вон даже почищен!

– А оборудование? А медицинское обеспечение? – Свирид говорил тихо, но чувствовалось, что он едва сдерживается. Люся знала такие моменты, знала и боялась. Злился ее бывший супруг редко, но метко. – Люся, у нас же даже заземления нет в физиотерапевтическом отделении и щит распределительный раскуроченный стоит. Первая проверка – и все, нас лишат лицензии. К жилым помещениям у меня никаких претензий нет, но в медицинском крыле нужно переделывать всю электрику, а это большой кусок работы. Пойми же ты наконец, это не пансионат и не гостиница, это медицинское учреждение со всеми вытекающими. Нельзя нам тут спустя рукава работать.

Это она, что ли, спустя рукава? Да если бы не она, этот чертов дом вообще бы никогда до ума не довели! Сколько она билась, сколько нервов и сил угробила, а сейчас выходит, что делала все тяп-ляп! От горькой обиды на глаза навернулись слезы, чтобы Свирид не видел, Люся отошла к окну.

– Я с себя ответственности тоже не снимаю, – сказал он устало. – Нужно было чаще приезжать, не взваливать все на твои плечи. Но теперь уже все, что сделано, то сделано, открытие центра переносится на осень. И вот чтобы не сидеть без дела, предлагаю обратить внимание на зимний сад.

– И где ж ты его собираешься устроить? – Люся украдкой вытерла так и не пролившиеся слезинки и обернулась.

– В парке, вот тут. – Свирид ткнул пальцем в план участка. – Считаю, это самое подходящее место. Деревья здесь старые и больные, спецы настоятельно рекомендовали их спилить. Ну вот, спилим и организуем зимний сад.

– И клиенты будут топать в твой зимний сад по морозу, – хмыкнула Люся, всматриваясь в план. – Свирид, я понимаю, что тут недалеко совсем от дома, но кому ж захочется из тепла да в холод, чтобы потом цветочки понюхать.

– А мы подвал задействуем, – улыбнулся он. – Мы со Степанычем уже спускались, смотрели. Сделаем подземный переход: вход – в подвале, выход – уже в саду. Вот и не придется по холоду.

– Так еще и подземные ходы будем рыть? Мало нам работы.

– Рыть ничего не будем. Тут под домом когда-то уже был переход, ведущий в старую часовню. Часовню во время революции разрушили, а ход за каким-то чертом замуровали. Разберем кладку, приведем там все в порядок, облицуем плиткой, или нет, лучше каким-нибудь поделочным камнем, чтобы было похоже на грот.

– Как у тебя все легко получается: разберем кладку, облицуем стены! – Люся скосила взгляд на свои истерзанные модельными босоножками ступни: похоже, придется наплевать на красоту и переобуться в шлепанцы. Вон как натерла, аж до крови. – А вдруг весь переход завален? Что тогда? Будем туннели рыть, как кроты? И вообще, с чего ты взял, что подземный ход вообще есть?

– Прочел в архивных записях.

Вот те номер! Оказывается, не только Степаныч, но и Свирид историей увлекается, в архивных записях роется. Лучше бы он с таким же вот рвением занимался семьей, глядишь – и не развелись бы.

– Люся, стену разобрать не проблема. Если там завал, попробуем расчистить, а если не выйдет, тогда будем строить надземную галереею. Это, конечно, затратнее получится и хлопотнее, но я пока не теряю надежды. В любом случае послезавтра уже станет ясно, завален проход или нет. Я созвонился кое с кем, обещали прислать квалифицированных ребят.

Созвонился! Сам созвонился, через ее, Люсину, голову, даже не посоветовавшись. Видно, решил показать, кто тут на самом деле хозяин. Ну и пусть! Вот попробует сам, посмотрит, каково ей тут приходится. Это ему не с психами в бирюльки играть, тут еще и головой думать нужно.

Люся сбросила ненавистные босоножки, босиком прошла к своему креслу и с наслаждением вытянула ноги. А пусть делают что хотят, она умывает руки.

– Значит, с подвалом все решено? – Свирид если и заметил ее недовольство, то виду не подал, принялся убирать со стола бумаги. – Степаныч, ну пойдемте, глянем, как там статуи устанавливают.

– Зря ты все это затеял. – Все-таки она не удержалась, проявила заинтересованность.

– Ты про зимний сад? – уточнил он.

– Я про Даму. Зачем тебе это все нужно? Ну, пролежал этот металлолом под водой пятнадцать лет, пусть бы еще столько же лежал. Ты забыл, что ли, чем в прошлый раз все закончилось?

– Люся, – Свирид посмотрел на нее удивленно и лишь самую малость осуждающе, – ты же умная женщина, а веришь во всякую небывальщину.

– Верю! – не сдавалась она. – Верю, потому что дыма без огня не бывает. Раз говорят, что статуя проклята, значит, проклята! Степаныч, ну хоть ты бы меня поддержал, – Люся обернулась к завхозу. – Ну что там в твоих исторических документах сказано про эту Спящую даму? Ведь сказано же что-то, я уверена.

– Сказано. – Степаныч с кряхтением встал из-за стола, посмотрел в окно. – Сказано, что после установки статуи в поместье одна за другой начали случаться трагедии.

– Какие конкретно трагедии? – Люся решила не сдаваться. – Конкретизируй, Степаныч, для особо скептических товарищей.

– Да нечего конкретизировать, – завхоз развел руками, – намеки одни. Мол, участились случаи необъяснимых смертей и самоубийств. Доподлинно известно, что тела находили либо в пруду, либо у подножия статуи.

– Видишь! – Люся с вызовом посмотрела на Свирида. – Даже сто лет назад от нее были сплошные неприятности! Батяня мой, убежденный атеист, и тот предпочел от статуи избавиться.

– И это в некотором смысле варварство, – пробурчал в усы Степаныч. – Нельзя так с памятником культуры.