Но теперь мы привыкли к описанию простой жизни, и в «Томе Джонсе» нет ничего, с чем бы нас ни познакомили современные романисты. Ханжески настроенные критики пытаются объяснить распущенными нравами того времени эпизод, который считается самым постыдным в карьере мистера Джонса: леди Белластон влюбляется в Тома и видит, что и он согласен удовлетворить ее желание; в тот момент у него нет ни цента, а она богата. Леди щедро вознаграждает его. Бесспорно, для мужчины постыдно брать деньги у женщины, и к тому же невыгодно: богатые дамы в таких обстоятельствах требуют гораздо больше, чем дают. С точки зрения нравственности, это ничем не хуже ситуации, когда деньги берет женщина, и только косное общественное мнение придерживается другого взгляда. Не будем забывать, что в наше время даже сочли необходимым придумать такое слово, как «жиголо», для обозначения мужчины, который использует личную привлекательность как источник заработка, так что отсутствие щепетильности у Тома, хоть это и достойно порицания, не является чем-то уникальным.

В любовных похождениях Тома есть один интересный момент, на котором стоит остановиться. Он искренне и глубоко любит прелестную Софью и при этом не испытывает никаких угрызений совести, предаваясь плотским утехам с любой хорошенькой и доступной женщиной. От этого он Софью любит не меньше. Филдинг не мог сделать своего героя целомудреннее обычного чувственного мужчины – для этого он был слишком умен. Он знал, что все были бы добродетельны, если бы ночью думали так, как утром.

У «Тома Джонса» отличная композиция, отдельные эпизоды следуют один за другим с большой изобретательностью. Филдинга так же мало беспокоила проблема внешнего правдоподобия событий, как и его предшественников, родоначальников «плутовского романа»: в романе происходят самые невероятные вещи, немыслимые совпадения сводят людей вместе, но автор так увлеченно об этом рассказывает, что у вас нет ни времени, ни желания оспаривать это его право. Характеры написаны контрастными красками, смелыми мазками, и если персонажам слегка не хватает утонченности, это с лихвой восполняется их живостью. Боюсь, мистер Олверти слишком уж идеален для человека из плоти и крови; тут Филдинг потерпел неудачу, как терпит ее любой романист, попытавшийся изобразить абсолютную добродетель. Опыт показывает, что невозможно создать такого персонажа, не сделав его несколько глуповатым. Разве не раздражает, когда человек настолько добр, что не замечает, когда его откровенно дурачат. Говорят, прототипом Олверти был Ральф Аллен из Прайор-Парк, о котором Поп писал:

Если все так и есть и портрет действительно точен, то это доказывает одно: персонаж, взятый из жизни, никогда не выглядит убедительно в художественном произведении.

С другой стороны, Блайфил кажется слишком уж дурным, чтобы выглядеть правдоподобно. Филдинг ненавидел обман и лицемерие, и его отвращение к Блайфилу было таким сильным, что он непроизвольно написал его портрет одними черными красками. Однако Блайфил – подлый, низкий, своекорыстный, жестокий тип – не так уж редко встречается в жизни. Стать жуликом ему мешает только страх перед разоблачением. Но главный недостаток Блайфила – безжизненность, он манекен; я задавал себе вопрос: не чувствовал ли автор инстинктивно, что, придав этому персонажу больше активности, яркости, он сделает его более могущественной и зловещей фигурой и тем сместит акценты романа?

«Том Джонс» написан в очень приятной манере, его стиль легче и естественнее, чем у Джейн Остен, чей роман «Гордость и предубеждение» вышел в свет на пятьдесят лет позже. Я вижу причину этого в том, что Филдинг ориентировался на Аддисона и Стиля[26], а Джейн Остен находилась под влиянием, возможно, сама того не замечая, напыщенного стиля Джонсона, которым, как известно, она восхищалась, а также писателей своего времени, усвоивших эту манеру. Не помню, кто сказал, что хороший стиль напоминает разговор культурного человека. Именно это можно сказать о стиле Филдинга. Он беседует с читателем, рассказывая историю Тома Джонса, как если бы он рассказывал ее своим друзьям за обеденным столом за бутылкой вина. Подобно современным писателям, он не смягчает выражений своих персонажей. Прекрасная и добродетельная Софья, по всей видимости, привыкла к таким словам, как «шлюха», «ублюдок», «проститутка» и «сука», которое Филдинг, по непонятной причине, пишет как «с-ка». На самом деле были моменты, когда ее отец, сквайр Вестерн, сам так называл дочь.

Но разговорный стиль романа, когда автор, сделав вас поверенным, рассказывает все, что думает о героях и ситуациях, в которые они попадают, имеет свои недостатки. Автор постоянно рядом и препятствует вашему непосредственному контакту с персонажами. Иногда он раздражает вас нравоучениями, а иногда утомляет авторскими отступлениями. Вы не хотите знать, что он думает по тому или этому поводу, вы хотите, чтобы он продолжал рассказывать заинтересовавшую вас историю. Отступления Филдинга почти всегда разумны или забавны, единственный их недостаток в том, что без них можно обойтись. Но они кратки, и у автора достаточно такта, чтобы извиниться за них.

Однако Филдинг пошел еще дальше. Каждую из книг, на которые делится «Том Джонс», он предварил эссе. Некоторые критики в восхищении от них, считая, что те только усиливают впечатление от романа. Я могу объяснить это только тем, что они не заинтересованы в романе как истории. Эссеист берет какую-то тему и обсуждает ее. Если тема, положенная в основу эссе, вам неизвестна, он может рассказать нечто новое, чего вы не знали раньше, но новые предметы для дискуссий отыскать становится все труднее, и обычно вас пытаются заинтересовать новым подходом, своеобразным взглядом на предмет. То есть автор хочет заинтересовать вас собой. Но это последнее, что вам надо при чтении романа. Автор вас нисколько не интересует, ему нужно только рассказать историю и познакомить вас с героями. Я прочитал все эссе, которые открывают книги, потому что это моя работа, и хотя я не отрицаю их несомненные достоинства, при чтении меня не покидало нетерпение. Читатель хочет поскорее узнать, что происходит с заинтересовавшими его персонажами, и если он этого не узнает, то не видит смысла продолжать чтение. Ведь роман – никогда не перестану этого повторять – не инструкция и не нравоучение, это интеллектуальное развлечение.

Прочитав написанные страницы, я испугался, что у читателя может сложиться впечатление, что «Том Джонс» – грубая, непристойная книга, в которой описаны одни любовные похождения, доступные женщины и чернь. Но это не так. Просто Филдинг слишком хорошо знал жизнь, и опыт подсказывал ему, что личная заинтересованность – важная составляющая человеческой натуры. Полное бескорыстие прекрасно, но оно не от этого мира, и наивно ожидать встречи с ним. Однако Софья Вестерн – прелестный и нежный образ восхитительной молодой женщины, который трудно превзойти в литературе. Она простодушная, но не глупышка, добродетельная, но не ханжа, у нее есть характер, решимость и мужество, а также любящее сердце и красота. Трогательно, что, создавая ее образ, Филдинг вспоминал свою любимую (и боюсь, многострадальную) жену.