— А на бытовом уровне, dottora?

— А на бытовом уровне, отче, я признаю, что некоторые из этих выродков хитрее дьявола. Они не умные, а хитрые. Есть и такие — их меньшинство, — кто обладает высоким интеллектуальным коэффициентом, а также врожденным даром, направленным на осуществление своей гнусной цели. И они мастерски умеют маскироваться. До настоящего времени только в одном случае, одном-единственном случае, все три характеристики относились к преступнику, являвшемуся прекрасно образованным человеком. Я говорю о Теде Банди.

— Его дело прогремело на всю страну. Он задушил и садистски изнасиловал домкратом около тридцати молодых женщин.

— Тридцать шесть, святой отец. И это только те жертвы, о которых известно, — поправила Паола, отчетливо помнившая подробности дела серийного убийцы Банди. Его изучение входило в программу учебного курса в Квонтико.

Фаулер печально кивнул.

— Как я сказал, dottora, Виктор Кароский появился на свет в Катовицах, в городке, по иронии судьбы расположенном всего в нескольких километрах от местечка, где родился понтифик Кароль Войтыла. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году семья Кароского в полном составе, включая отца, мать и двух братьев, перебралась в Соединенные Штаты. Отцу удалось найти работу на заводе «Дженерал моторс» в Детройте. По отзывам, он был добросовестным тружеником, хотя излишне вспыльчивым. В тысяча девятьсот семьдесят втором году произошла реорганизация производства в связи с нефтяным кризисом, и Кароский-старший одним из первых оказался на улице. К тому времени он уже получил американское гражданство, поэтому спокойно осел в тесной квартирке, где жила семья, пропивая компенсацию и пособие по безработице. К бутылке он прикладывался основательно, весьма основательно, и беспробудному пьянству сопутствовала стремительная деградация личности. Он начал принуждать к половому акту Виктора и его младшего брата. Старший в четырнадцать лет сбежал из дома и больше там не показывался.

— Кароский сам вам все это рассказал? — спросила Паола, одновременно заинтригованная и шокированная.

— Только после интенсивного курса регрессивной терапии. Когда он приехал в центр, то утверждал, что происходит из добропорядочной католической семьи.

Паола, записывавшая все своим мелким канцелярским почерком, потерла рукой глаза, пытаясь прогнать усталость. Потом сказала:

— Ваш рассказ, отец Фаулер, полностью соответствует распространенным симптомам первичной психопатии: самолюбование, отсутствие иррационального мышления, недоверчивость, преднамеренная ложь и отсутствие раскаяния. Родительские побои и неумеренное употребление алкоголя в предшествующих поколениях наблюдаются более чем в семидесяти четырех процентах известных случаев среди агрессивных психопатов[29].

— Это и есть возможная причина отклонений?

— Скорее, один из провоцирующих факторов. Я могу привести тысячи случаев, когда дети росли в более неблагополучных семьях, чем вы описываете, и все же в зрелости не демонстрировали никаких девиаций, будучи вполне нормальными людьми.

— Подождите, ispettora, я пока коснулся только вершины айсберга. Кароский рассказал нам, что его младший брат умер от менингита в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году и его смерть никого из членов семьи не тронула. Меня поразило, с каким равнодушием он говорил об этом несчастье. Через два месяца после смерти мальчика отец загадочно исчез. Виктор не пояснил, имеет ли он отношение к его исчезновению. По-видимому, нет, поскольку Кароскому тогда было всего тринадцать лет. Известно также, что именно в то время он начал мучить мелких животных. Печальнее всего, что он оказался в зависимости от матери, женщины властной и религиозной до фанатизма. Она одевала его, как девочку, чтобы «играть вместе». Судя по всему, она трогала его под юбкой, приговаривая, что отрежет его «шарики» для полного сходства. В результате в пятнадцать лет Кароский мочился в постель. Из-за бедности ему приходилось носить дешевые вещи с благотворительных базаров, одежду, вышедшую из моды или сильно потрепанную. В колледже он постоянно подвергался насмешкам и был очень одинок. Однажды его одноклассник, проходя мимо, сделал, на свою беду, язвительное замечание по поводу костюма Кароского. Тот, потеряв голову от бешенства, несколько раз ударил однокашника толстой книгой по лицу. Парень носил очки, и разбитые стекла попали ему в глаза. Он ослеп на всю жизнь.

— Глаза… А что мы имеем у трупов? Это и стало его первым преступлением!

— По нашим сведениям, да. Виктора поместили в исправительное учреждение в Бостоне. На прощание мать сказала ему: «Лучше бы у меня случился выкидыш». Спустя несколько месяцев она покончила с собой.

История повергла присутствующих в ужас. Все молчали. Что тут скажешь?

— В исправительном доме Кароский находился до тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Чем он занимался весь следующий год — неизвестно, но в тысяча девятьсот восьмидесятом году поступил в семинарию в Балтиморе. В личном деле, оформленном при зачислении в семинарию, его прошлое не нашло отражения. Напротив, в документах указано, что у него безупречная биография и он является отпрыском добропорядочного католического семейства. В тот момент Кароскому исполнилось девятнадцать, и он на первый взгляд очень изменился. Мы не знаем практически ничего о его пребывании в семинарии. Достоверно лишь, что он самозабвенно учился и питал глубочайшее отвращение к гомосексуализму, открыто процветавшему в заведении[30]. Конрой настаивал, что Кароский — латентный гомосексуалист, который отрицает свою истинную природу, но это неверно. Кароского нельзя отнести ни к гомосексуалистам, ни к гетеросексуалам, у него нет определенной сексуальной ориентации. Сексуальность не интегрирована в структуру его личности, что, с моей точки зрения, нанесло серьезный ущерб его психике.

— Объясните, отче, — попросил Понтьеро.

— Разумеется. Я священник и давал обет безбрачия. Это не мешает мне испытывать влечение к доктору Диканти, присутствующей здесь. — Фаулер кивнул на Паолу. Та невольно смутилась и покраснела. — Следовательно, я знаю, что гетеросексуален, однако по своей воле соблюдаю целомудрие. Таким образом, сексуальность является неотъемлемой частью моей личности, хотя это не выражается в практической форме. С Кароским дело обстоит иначе. Тяжелые травмы, полученные в детстве и отрочестве, привели к «расщеплению» психики[31]. Кароский категорически отвергал свойственную ему сексуальную сущность и склонность к насилию. Он одновременно горячо любил и ненавидел себя самого. Это дало толчок к развитию агрессии, шизофрении и наконец привело к насилию над малолетними, причем на последнем этапе повторялось то, что совершил с ним его отец. Первые поползновения растлить несовершеннолетнего Кароский предпринял в тысяча девятьсот восемьдесят шестом — это был его пастырский год[32]. Объектом домогательств стал подросток четырнадцати лет, и дальше поцелуев и прикосновений дело не зашло. Мы полагаем, что мальчик не соглашался на ласки добровольно. Однако нет никаких официальных свидетельств, что история достигла ушей епископа; так или иначе, Кароский был рукоположен в сан священника. С того момента у Кароского стала проявляться болезненная одержимость, связанная с руками. Он мыл их по тридцать — сорок раз на дню и следил за ними очень тщательно.