Я проиллюстрирую эту мысль примером из собственной жизни. В детстве я просто цепенел перед американскими горками. Помню, когда мы с приятелями ходили в парки развлечений, они сразу бежали покататься на этих монстрах, а я предпочитал надежные электромобили. Сразу после окончания колледжа я, мой друг и его сын поехали в Кингс-Айленд, парк аттракционов под Цинциннати, и там я наконец решился посмотреть в глаза своему страху. Мальчик был просто фанатом горок и по дороге с восторгом болтал о том, как прокатится на жемчужине Кингс-Айленда, знаменитом Vortex. «Мистер Боуман, вы же поедете со мной, правда?» – то и дело спрашивал он. Я старался уйти от темы, но чем ближе мы подъезжали, тем яснее я представлял себе такую сцену.

Перед нами вырастает Vortex, и я белею как полотно.

– Вы идете, мистер Боуман? – подталкивает меня парень. – Не бойтесь. Я смогу, значит, вы тоже сможете.

Но удивительно то, что чем больше я видел эту картину, тем больше расслаблялся. Дело в том, что я начал представлять, как я выхожу из этого чудовища целым и невредимым и от всего сердца смеюсь.

В тот день я первый раз в жизни прокатился на американских горках. И знаете, я их полюбил. С тех пор каждый раз, когда я оказываюсь недалеко от горок, на которых еще не был, я спешу туда и с огромным удовольствием пользуюсь возможностью отметить еще один пункт в своем списке.

В этом случае я поборол страх за считаные минуты. Часто процесс длится дольше, но результат все тот же: гора ли, чудовище ли – вы побеждаете страх, потому что представляете себе возможности, которые могут открыться, если рискнуть.

За многие годы у нас было предостаточно пловцов, которые на занятиях выглядели олимпийскими акулами, а в день заплыва становились безобидными медузами. Вместо того чтобы поверить в собственные силы и проделанную работу, они обращались к сложившемуся психологическому портрету своей личности и видели хорошего пловца, но не великого. Они видели прошлые поражения, цепляясь за надежную реальность, и не шли на риск ради прорыва со всей своей энергией и талантами. В результате приложить максимум усилий у них не получалось.

Когда я замечаю такое поведение, я прошу пловца представить себе, что может произойти, если он рискнет заменить старую картину новой. «Поменяй свой психологический портрет! Иди к новому и лучшему», – твержу я.

Конечно, я не утверждаю, что это легко сделать. Но я уверен, что регулярно воображать картину новой реальности – эффективное средство. Я так много и успешно применял этот подход, что Майкл теперь рассказывает о нем своим товарищам по команде. На чемпионате США 2013 года одна из моих самых титулованных пловчих, Эллисон Шмитт, потерпела болезненное поражение. Если вы помните, всего за год до этого она получила пять медалей на Олимпиаде в Лондоне, а здесь не смогла занять ни одного призового места и из-за этого не сумела участвовать тем летом в чемпионате мира, важнейших соревнованиях после Олимпийских игр. Это стало для Шмитти сильнейшим ударом, и мы рисковали потерять когда-то уверенную в себе пловчиху-лидера.

И тут вмешался Майкл, который знал Шмитти много лет. Видя ее огорчение и боль, он отвел девушку в сторонку и сказал:

– Шмитти, ну-ка достань видео своих заплывов в Лондоне и смотри их. А потом подумай, как вернуться в прежнее состояние.

Превосходный совет. На Панамериканских играх 2015 года Эллисон завоевала три золотые медали, а на 200-метровой дистанции побила рекорд этих соревнований, который держался тридцать шесть лет. По-моему, неплохое возвращение.

В апреле 2015 года, через год после встречи в Месе, о которой я уже рассказывал, Майкл вернулся на эти соревнования в совершенно других обстоятельствах. За прошедшее время он не только наслаждался триумфом, но и пережил большие потрясения.

Возвращение в большой спорт шло полным ходом. Майкл прекрасно выступал летом 2014 года и привел американскую команду к участию в следующем чемпионате мира. Это был ключевой пункт на пути к мечте поучаствовать в еще одних Олимпийских играх.

И вдруг утром 30 сентября Майкла задержала полиция. В туннеле Форт-Макгенри в Балтиморе он превысил скорость и выехал на встречную полосу. Анализы показали, что он был сильно пьян. Майкла арестовали и предъявили обвинение в вождении в нетрезвом состоянии, а затем признали виновным и приговорили к году тюрьмы условно и восемнадцати месяцам полицейского надзора. После этого USA Swimming – национальная ассоциации плавания – на полгода отстранила его от соревнований и исключила из команды на чемпионате мира. Журналисты и интернет-тролли, конечно, не преминули над ним поглумиться.

Мы не общались вплоть до его выхода из-под ареста. Когда я наконец до него добрался, я спросил:

– Майкл, как же так?

– Я провалил большой успех, – сказал он.

– Да что ты говоришь! – ответил я, не в силах сдержать гнев.

Его поведение было совершенно непостижимым, непростительным. Водя в таком виде, он мог причинить людям невообразимую боль. К счастью, никто, включая самого Майкла, не пострадал, но вреда избежать не удалось: репутация была разорвана в клочья.

Что интересно, я уверен, что даже эта ужасная ситуация уже дает какие-то хорошие плоды. Майкл провел сорок пять дней в лечебном центре в Аризоне. Я время от времени его навещал и стал замечать, что он преображается. «Новый» Майкл продолжает развиваться и после того, как покинул центр. Он стал более общительным, каким-то беззаботным, но в хорошем смысле слова. Кажется, что с его плеч сняли восемнадцать золотых слитков. Знаете, прославиться в качестве величайшего олимпийца всех времен – это колоссальное достижение, но связанные с этим ожидания могут стать огромным бременем. Однако сегодня я вижу в Майкле человека, который стал меньше оглядываться на других.

Я привожу этот случай в главе о риске, потому что считаю, что Майкл не просто на пути к восстановлению, но и показывает силу, которая приходит, когда начинаешь контролировать свою жизнь и действия. После истории с арестом и всех этих газетных заголовков он мог отказаться от своих планов и уйти от пристальных взглядов публики или выбрать более сложный путь: несмотря ни на что вернуться в спорт и рискнуть встать перед фанатами и недоверчивыми репортерами.

Перед соревнованиями он пообщался с журналистами, у которых, как и годом ранее, нашлось множество вопросов. Он ответил на все и был вдумчивее, честнее, более склонным к самоанализу. Мне кажется, таким я его никогда не слышал. В какой-то момент он произнес: «Я все испортил? Конечно, и очень крепко. Я понимаю, что многим причинил боль, и это ужасно». Когда его спросили, беспокоят ли его циники и скептики, он сказал: «Каждый волен верить во что угодно. Что касается меня, я знаю, какой я теперь, как я чувствую себя, когда просыпаюсь по утрам. Конечно, мне хочется доказать всему миру, что я изменился, стал другим. Но я понимаю, что на это уйдет много времени. На этой неделе я смогу начать. Надеюсь, люди действительно увидят, какой я есть, и смогут меня принять. А если не смогут – что ж, это их выбор».