но даже то, что известно, – много. Как будто ты шпионил за научным отделом! Но это же невозможно…

– Действительно. Невозможно. Как бы я смог увидеть?

Он вроде как ничего не сказал ей, как будто даже посмеялся – а она вдруг поняла. Вот это короткое слово «увидеть» запустило цепочку воспоминаний, ведущую к правильным ответам.

– Хайд!

– Хайд, – все так же безразлично подтвердил Триан.

После прошлой миссии «Северной короны» Триан передал научному отделу мутировавшего снежного демона, для которого легионер создал глаза. Тогда казалось, что это лишь способ продемонстрировать свою лояльность и отвести от себя подозрения после попытки спасти Диану. Впрочем, уже в то время у Альды появились подозрения, что цели Триана гораздо масштабней, чем банальная попытка угодить.

И вот теперь это подтвердилось. Научный отдел наверняка гордился собой за то, что приструнил упрямого и непокорного номер 7, переманил на свою сторону – в отличие от тех же стратегов и администраторов. А Триан улыбался, кивал и узнавал важнейшие тайны Легиона, наблюдая за лабораториями глазами снежного демона.

Он рисковал, сообщая это Альде. Телепатке хотелось искать в его словах знак доверия, той особой связи, что существовала между ними раньше. Но – нельзя, потому что сентиментальность ее один раз уже подвела.

– Что еще тебе известно об этом Строме? – поинтересовалась Альда. – Кроме того, что он неимоверно крут с пеленок.

– То и известно, что он как раз не настолько крут. Это на совете его выставляли в лучшем свете просто потому, что так принято и нужно было оставить на втором месте Планту. В реальности же никто не знает его боевых способностей. Так что для нас миссия на Феронии – просто задание. Для него – вопрос жизни и смерти. Мне, если честно, и самому любопытно, чем все это кончится.

* * *

В том, что эта миссия пройдет в напряженной тишине, Бенни даже не сомневалась. Молчали сейчас все – и все друг другу решительно не нравились.

Саломе Арамар было в тягость присутствие рядом с ней Стефана. Она не хотела с ним объединяться, но не смогла отказаться, потому что ссориться с номером 3 себе дороже. Да еще с таким… В Легионе наверняка понимали, на что он способен.

Хилер этот, Бастьен Сарду, всей правды не знал, однако о многом мог догадаться. Он ничего не говорил, но постоянно дергался, то по сторонам оглядывался, то почесывался, то хмурился без причины. Все это серьезно напоминало нервный тик, и Бенни почти забавляло то, что хилер не может вылечить сам себя. Почти. Но не по-настоящему, потому что истинных причин для смеха ни у кого тут нет.

Бенни ведь тоже не представляла, почему Стефан выбрал именно ее. Этой крысы не было на корабле несколько недель – он восстанавливался после травм, полученных на Адране. Бенни в глубине души надеялась, что номер 3 вообще не вернется. Им назначат другого легионера или, того лучше, решат, что «Корвус» может обойтись без такой сомнительной помощи.

Но нет, не повезло, Стефан вернулся. Сначала побродил по кораблю с загадочным видом, потом смотался куда-то, чуть позже прислал сообщение о том, что ему нужна Бенни.

Она, конечно же, пыталась отказаться. Она объясняла капитану, что ничего хорошего из этого не выйдет, но тому было плевать. Есть приказ, а уж что ты чувствуешь и чего боишься – твое личное дело. Поэтому Бенни вынуждена была работать с тем, кто убил ее подругу и кого она не раз открыто обвиняла в преступлениях.

Бенни ожидала, что легионер начнет атаку при первой же встрече. Однако Стефан, казалось, большую часть времени вообще не замечал свою спутницу. Он таскал ее за собой, потому что так было нужно, но никаких попыток воздействовать на свое сознание Бенни не уловила и перемен в себе не чувствовала. Тут одно из двух: либо телепатическое проникновение стало настолько тонким, что она ничего не заметила, либо Стефана волновало что-то иное, ему было не до мести.

Или, может, он не хотел совсем уж наглеть в присутствии других легионеров, ждал подходящего момента. Когда они добрались до Феронии и вчетвером оказались в автомобиле, Бенни снова напряглась. Вот это был идеальный момент для атаки! Номер 8 слишком слаба, чтобы заметить неладное, да и плевать ей, хилер тоже никого спасать не будет… У Стефана все получилось бы, если бы он захотел.

Но он не хотел. Номер 3 всю дорогу выглядел задумчивым, он смотрел только в окно и ни с кем не разговаривал. Молчание первой нарушила Саломе:

– Так что нам известно по рыбоводческой ферме?

После того, как все команды выбрали место работы, им предоставили дополнительные данные о том, что случилось именно там. Изучать все подробности на общем собрании не было смысла, слишком уж много несчастий произошло на Феронии за эти дни, слишком разными они были. Если бы расследовать эту бойню было так просто, никто не стал бы привлекать специальный корпус!

Саломе Арамар вела машину, поэтому файлы изучал хилер. Бенни старалась на него не смотреть, словно его нервный тик был заразным. Вместо этого телекинетик предпочитала разглядывать номер 8 – зрелище ведь и правда было необычное!

Саломе была очень большой. Не полной, а рослой, плечистой и мускулистой. Под черной формой бугрились массивные мышцы, каких Бенни на общем собрании не видела ни у кого из легионеров-мужчин. Черты лица Саломе при этом оставались узнаваемо женскими, и казалось, что на тело викинга просто пришили чужую голову. Длинные светлые волосы номера 8 были заплетены сложными косами с вплетенными в них лентами, из-за этого она не носила металлический обруч, который прежде казался Бенни обязательным элементом формы легионеров. Было немного забавно признавать, что Стефан Северин выглядел куда женственней своей коллеги – хотя раньше Бенни так о нем не думала.

– Ферма большая, занималась разведением рыбы, несколько видов, – отчитался Бастьен, склонившийся над компьютером. – Исконные и привезенные колонистам после установления торговых отношений с Землей.

– Кем управлялась? – уточнила Саломе.

– На Феронии все фермы семейного типа. То есть, каждой из них управляла та семья, которая и основала когда-то ферму. Иногда одной семьи хватало на все – если было много детей в нескольких поколениях. Если нет, управляющая семья позволяла поселиться на территории своей фермы еще нескольким семьям, а они в качестве оплаты работали. На рыбоводческой ферме был второй случай. Суммарно там проживали человек пятьдесят.

– И как, все умерли? – безразлично уточнила номер 8.

– Нет, не все… Да и не там. Просто некоторые на ферме начали тяжело