Как он может говорить такое? Ей и без того тяжело с ним расставаться. Но он не должен об этом даже догадываться. Она покачала головой.

– Ты очень скоро от меня устанешь, Слейт. И помнишь, что я тебе сказала?

– Да, что каждый из нас должен идти своей дорогой. Но может, ты ошибалась?

– Сейчас это не имеет значения, не так ли?

– Если бы на мне не висело это проклятое дело, я бы остался и постарался бы в этом разобраться. Но…

– …ты уезжаешь.

– Приходится. Рейвен, я вернусь как только справлюсь с этим делом.

– Нет, Слейт. Я начала новую жизнь. И кто знает, что может случиться к тому времени, когда ты вернешься, и где буду я.

– Между нами осталось много нерешенного, так что не имеет значения, ни когда я вернусь, ни где в это время будешь ты. Я тебя найду. Жизнью своей ручаюсь. А теперь встань, и давай попрощаемся так, как я этого хочу.

Рейвен встала и сделала несколько шагов к двери.

– Прощай, Слейт. Береги себя.

– Ты просишь беречь себя? Теперь, когда я встретил тебя, это слово значит для меня больше, чем обычное материнское напутствие. Я буду беречь себя, чтобы вернуться к тебе!

– Просто береги себя ради себя самого и ради своей матери.

Он неожиданно нахмурился, а е глазах – они вдруг стали серыми – промелькнула боль.

Он схватил ее и крепко прижал к себе.

– Ты даже не представляешь себе, Рейвен, как коротка может быть жизнь, если прощаешься навсегда.

Она знала это, ведь совсем недавно она потеряла дорогих ей людей. Но как только ее рта коснулись губы Слейта, она обо всем забыла. Дикое пламя вдруг вспыхнуло в ней, сжигая на своем пути все, кроме желания навсегда соединиться со Слейтом.

Он запустил пальцы ей в волосы, и они упали серебристой волной ей на плечи и спину. Он зарылся в душистые завитки и начал шептать по-испански что-то ласковое.

– Черт возьми, Рейвен, я так тебя хочу, – наконец сказал он, осыпая ее лицо и шею горячими поцелуями. – Проклятое платье. – Он с силой дернул за воротник, и на пол посыпались пуговицы. Она задохнулась от ужаса, а он зарылся носом в теплую, гладкую кожу.

– Слейт, прекрати, – простонала она. – Ты забыл, где мы.

– Мне все равно. Ты и так приговорила меня к аду. – Он рванул корсет и разорвал его. Потом поднял голову и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. – Собираешься остановить меня?

– Конечно. Стоит мне только закричать.

Он прижал ладонь к ее рту.

– А теперь?

Она возмущенно смотрела на него, но от возбуждения и нарастающего желания ее сердце билось все сильнее.

Он зубами разорвал сорочку, так что обнажилась ее грудь до самых сосков.

Она стала сопротивляться бороться, но почувствовала, как он стал языком ласкать сосок. Она тут же обмякла и перестала отталкивать его. Дремавшая в ней страсть прорвалась наружу.

Он почувствовал, что она вся горит от желания и убрал ладонь с ее рта.

– Я еще никогда не видел такой красивой груди, Рейвен, и у меня никогда не было такой страстной женщины. Позволь мне заняться с тобой любовью.

Рейвен глухо застонала. Ее тело жаждало близости с ним, но она покачала головой, отказывая и себе, и ему. Он прижал ее к себе, и грубая ткань его рубашки оцарапала нежную, чувствительную кожу ее груди.

Длинные пальцы впились ей в бедра, прижали к твердой плоти, чтобы она убедилась, как он сильно желает ее. И снова она отказала ему. Ей необходимо было сквитаться с ним, и она схватила его зубами за мочку уха, чувствуя, что внутри у нее все горит от нестерпимого, дикого желания. Потом ее зубы скользнули вниз, к его плечам и рванули рубашку.

– Черт, Рейвен, ты сводишь меня с ума. Говоришь мне «нет», когда твое тело вопит – «да»! Я с трудом сдерживаюсь, но мне придется сказать «да» за нас обоих.

Она лишь глубже вонзила зубы ему в плечо. Он оторвал ее от себя и, заглянув в ее потемневшие, замутненные желанием глаза, прохрипел:

– Ну у тебя и воля! Никогда такой не встречал. Но и ее мы сломим. Мы сделаем это сейчас, Рейвен, или мне не удастся уехать из Топики нормальным человеком.

Когда он начал осторожно опускать ее на пол, она запротестовала:

– Слейт, не здесь. Не сейчас.

– Мы не можем ждать. Уже очень поздно.

В дверь неожиданно громко постучали, и они услышали свистящий шепот Сейди:

– Сюда кто-то идет.

Слейт вскочил.

– Уходи, – сказала Рейвен, подтолкнув его к двери. – Уходи, пока ты все не испортил.

Слейт крепко прижал ее к себе, потом отпустил и пошел к двери.

Прежде чем выйти, он обернулся.

– Мы не закончили, Рейвен. Я забираю с собой твой запах, а у меня нюх как у ищейки, так что я найду тебя.

Когда дверь за Слейтом закрылась, Рейвен в изнеможении опустилась на стул. Она не понимала, как у нее хватило сил прогнать его, но она это сделала и очень остро ощутила потерю.

Потом Рейвен услышала, как хлопнула парадная дверь и раздались голоса. Она как могла привела себя в порядок, но понимала, что если кто-нибудь, кроме Сейди, найдет ее здесь в таком растерзанном виде, ее дни на курсах девушек Харви сочтены.

Рейвен ждала, не зная, кто войдет, и чувствовала, как ее желание и гаев постепенно сменяются тупой болью. Она не может ему противостоять, но у них нет будущего. И надо немедленно с этим кончать, пока не стало хуже. Наивно было полагать, что она сможет сдержать такого человека, как Слейт Слейтон.

Теперь он ушел, ушел навсегда, и это к лучшему. Она будет жить дальше и продолжит свое расследование, но сначала надо встретить того, кто войдет в комнату. Голоса затихли, и дверь медленно открылась.

Рейвен сделала глубокий вдох.

Вошла Сейди и прикрыла за собой дверь.

– Он чуть было не попался на глаза миссис Чедвик, но мне удалось ее отвлечь.

– Спасибо, Сейди, – со вздохом облегчения сказала Рейвен.

– О Господи, Рейвен! Что этот человек сделал с тобой? Он сделал тебе больно? Прости меня.

– Что ты, Сейди! Все хорошо. Просто… все немного вышло из-под контроля.

– Значит, ты грезила об этом человеке. – Сейди взяла Рейвен за руку.

– Не совсем так. А может, и грезила. Во всяком случае, он вызывает во мне чувства, которые я никогда раньше не испытывала и…

– Это настоящая любовь. Все правильно. Но все же тебе надо быть более осторожной.

– Нет, неправильно.