– Что, революционер, готов убить дракона? – весело спросил Волевой, развалившись в кресле напротив Марта.

– С кем имею честь? – спросил Март, оторвавшись от микроскопа.

– Не твоего ума дело, мозгляк.

Волевой сделал знак одному из охранников. Тот, радостно оскалившись, врезал Марту в печень. Виктора скрутило от боли и бросило на пол.

– Ты еще не понял, Менделеев хренов, что ты есть на этом свете? – ласково осведомился Волевой, поигрывая перед носом Марта лакированным ботинком. – Так будем работать вместе во имя мировой революции?

Задыхающийся от боли Март кивнул.

Чуть позже Витя понял, кого под словом «дракон» имел в виду Волевой. Самого господина Стрельченко. Март согласился, только обговорив ряд условий.

Заказчик не возражал, и вскоре Март втянулся в работу, с каждым днем поражаясь осведомленности людей Волевого.

– Почему я? – наконец спросил Витя. – У вас огромные возможности, можете найти профессионалов мирового уровня…

– Против профессионалов заточена любая служба безопасности. Тем более что его охрану возглавляет бывший диверсант, который отлично знает ходы потенциальных террористов. Сам такой… Чтобы достать цель, нужны нестандартные ходы… Снайперы, ПЗРК, бомбы на дороге кортежа не подойдут.

Наконец нестандартный вариант был придуман.

– Что для этого требуется? – спросил Волевой.

– Хирург, больной и взрывчатка.

Волевой кивнул.

– Американский октоген и углепластик как материал вас устроят?

– Американский? Да, вполне…

– Отлично, Март… Вы работайте, работайте. Чтобы к маю все было готово.

Когда Март вылез из BMW и нырнул в ближайший переулок, человек с волевым лицом поднес к губам микрофон рации и приказал:

– Контролировать на расстоянии. Не сближаться.

– Есть, – отозвался голос.

Посидев в машине с минуту, Волевой вышел на прохладный утренний воздух, разминая ноги. Наметанный глаз сразу засек из малочисленных утренних пешеходов и праздношатающихся агентов наружного наблюдения и оперативников. Вон двое в униформе дорожных рабочих якобы проверяют решетку дренажного слива. Вот еще один в двухстах метрах изображает молодого похмеляющегося алкоголика. Только, если присмотреться, для алкаша у парня слишком гладкое лицо и тренированная фигура, хоть и тщательно скрываемая мешковатым спортивным костюмом.

Санкт-Петербург вообще к прибытию главы государства был наводнен силовиками. Полиция в форме и штатском, национальная безопасность, внутренние войска, специальная безопасность. Конечно, сейчас не былые времена, движение часами никто не перекрывает и оппозицию просто так не гоняет, но все равно напряжение чувствуется.

– Извините, гражданин, – раздался сзади громкий голос.

Волевой неторопливо обернулся и узрел двух патрульных полицейских с жетонами на груди.

– Слушаю вас, младший сержант, – он сделал нажим на слове «младший».

– Предъявите, пожалуйста, документы. Сами понимаете, праздник, усиление…

– Пожалуйста. – Волевой извлек портмоне, достал оттуда удостоверение темно-синего цвета и пластиковую карточку с фотографией. И с легкой усмешкой наблюдал, как вытянулись в струну патрульные.

– Все нормально, ребят. Вольно! – Он покровительственно махнул рукой. – Благодарю за службу.

Патрульные козырнули.

– Служим Руси, господин полковник.

Когда патрульные отошли чуть подальше, один из них, веснушчатый младший сержант, оглянулся.

– Черт дернул подойти. Уж больно морда наглая. Целый полковник спецуры… Второе управление, госохрана…

– Как фамилия-то… Не разглядел?

Младший сержант наморщил лоб.

– Во, блин. Из головы выскочила. Что-то лошадиное… Конюхов, что ли…

Напарник удивленно посмотрел на сержанта.

– У тебя же вроде проблем с памятью не было?

– Не было, – отрезал сержант. – Но реально его фамилия из головы вылетела. Мистика…

– С перепугу, наверное…

– Да пошел ты, Серега. Вон смотри, еще какой-то дядя на «Лексусе», давай-ка его прихватим.

* * *

Сергею Фадеевичу Батурину стало плохо, когда он готовился пройти через последний пост охраны и присоединиться к десятку своих ровесников, уже прошедших проверку и спокойно расположившихся на складных стульях под навесом. Его уже дважды с извинениями обыскивала служба безопасности, теперь оставалось только пройти через турникет с улыбчивыми и рослыми ребятами в темно-синей форме Службы специальной безопасности и белых парадных рубахах.

Поглядев на бледное лицо старика, старший лейтенант Александр Камынин, из управления безопасности президента, тут же подошел к нему и спросил, заглянув в список приглашенных:

– Сергей Фадеевич, вам плохо?

– Да что-то нехорошо. В боку колет. – И тяжело опустился на любезно подставленный стул.

Старший лейтенант достал рацию, собираясь вызвать «Скорую» и отправить старика в больницу, но фронтовик вдруг крепко схватил его за запястье.

– Не вызывай «Скорую», сынок. Не надо, я – с сорок третьего на передовой, такого повидал, тебе и не снилось. Сейчас меня отпустит – и пойду.

Камынин на секунду замешкался.

– А вдруг вам совсем плохо станет? Упадете еще…

– Не упаду! – почти закричал старик. – Кто ты такой, сопляк, чтобы меня к памятнику в День Победы не пускать?! Здесь на Пискаревке мои отец с матерью лежат, две сестры младших, дядя родной! Я дойду!

И покрасневший от ярости и обиды фронтовик чуть приподнялся, опираясь на палку.

«Не дай бог, его еще и удар хватит», – подумал Камынин.

– Подождите секундочку, Сергей Фадеевич. Сейчас доктор вам таблетку даст, и пройдете.

Подошедший доктор быстренько ощупал старика, померил давление и протянул ему пару таблеток.

– Скорее всего, спазм. Такое бывает, – сказал доктор Камынину, успокаивая лейтенанта.

Старик посмотрел на часы, было видно, что он сильно взволнован. До начала мероприятия осталось меньше пяти минут, вон и сам Стрельченко появился в окружении городских чиновников и начальника личной охраны полковника Хмелевского.

Опираясь на палку, Батурин встал, распрямляя спину.

– Мне легче. Спасибо, доктор, я пойду.

Камынин протянул руку:

– Вашу карточку-пропуск, пожалуйста, Сергей Фадеевич.

Наконец Батурин прошел последнее препятствие на своем пути и оказался внутри зоны безопасности. К нему тут же подошли энергичная тетка в брючном костюме и пожилой полковник в парадной форме.