– Загвоздка в этом?

– Да. Мне нужен потрясающий экземпляр. И такие есть. Но в прошлом.

Дорожка вильнула, и странники оказались перед хижиной, сложенной из связанных вместе тонких бревен, крышей служили листья саговника. Сооружение стояло на опушке посреди бурой проплешины, когда-то служившей пастбищем для зауроподов.

– Последнее человеческое жилье на восемь тысяч миль в округе, – заметила Сэлли. – Лидия сама ее смастерила с помощью топорика и мотка бечевки.

Лидия Пелл сидела в хижине, вязала и читала книгу, аккуратно установленную на полке у окна. Увидев входящих, она отложила вязанье. Сэлли представила ее Монку и сказала:

– Расскажи ему, что ты видела.

Лидия была женщиной средних лет, круглолицей и пухленькой. Она разложила два складных стула для гостей и начала рассказ:

– Ой, это целая история. Я тут регулярно обхожу все кругом и вот решила проведать одинокую самку рыболова, у нее здесь гнездо неподалеку...

– Рыболова? – переспросил Монк.

– Eogripeus hoffmannii. Назван так в честь Фила Хоффмана. Одна из его студенток идентифицировала это животное как первого из спинозавров. Может быть, даже родоначальника всего вида. – Лидия приложила палец к подбородку и улыбнулась так, что стало ясно: этой студенткой являлась она сама. – Здоровенное животное с длинным и узким носом, похожее на крокодила. Мы здесь именуем их рыболовами. Эта самка, можно сказать, овдовела: ее партнера несколько дней назад съел аллозавр.

– Теперь понятно. И что дальше?

– И вот я заметила аллозавра, который вел себя очень странно. Сначала я подумала, что он ранен, так как его движения были довольно неуклюжими. Вот такими.

Лидия поднялась со стула, наклонилась вперед – руки прижаты к телу, зад отклячен – и сделала несколько комичных шажков.

– Я быстро установила, что это самка, которая вскоре отложит яйца. Но не беременность заставляла ее вести себя столь непонятно. Она что-то высматривала.

Лидия покрутила головой, напряженно и воровато.

– Хотите – верьте, хотите – нет, она выглядела как самый настоящий шпион.

Сэлли засмеялась, Монк, поколебавшись, сделал то же самое.

– Точно-точно! Одиннадцатиметровое чудовище, которое старается не вызывать подозрений, – смешная картина. Но что толкнуло ее на это? Почему самка аллозавра шаталась там и что вынюхивала? Оказывается, она подбиралась к гнезду самки рыболова! Когда аллозавриха нашла его, я думала, она съест яйца. Но вместо этого самка присела над гнездом и очень аккуратно снесла собственное яйцо. А после испарилась.

– Паразитизм? – спросил Монк.

– Да. Как у кукушки. Я запомнила место, построила здесь хижину и наблюдаю изо всех сил.

– Покажи, ему гнездо, – предложила Сэлли. Лидия послушно протянула Монку бинокль.

– Вон там, – сказала она. – На небольшом бугорке. Видите эту рощицу? В самой ее середине темно-зеленое пятно, это и есть рыболов. Нашли?

– Нет.

– Присмотритесь, сейчас увидите.

– Не вижу... А! Она села!

Яркая серебристо-голубая полоска – брюхо самки динозавра – четко выделялась между деревьями. Она высоко вытягивала шею и нервно вглядывалась в лес. Затем неуклюже поднялась, ее узкая морда поворачивалась из стороны в сторону.

– Что она делает?

– По-видимому, высматривает своего дружка. Рыболовы не отличаются сообразительностью. Только взгляните на эти жирные бедра. Никаких мозгов – сплошная задница!

– Почему ее спина совпадает по цвету с кустами, а брюхо такое светлое? – Монк вернул бинокль.

– Рыболов проводит много времени в воде, – быстро объяснила Сэлли. – Светлый живот делает его менее заметным для рыб. Расскажи ему, чем все кончилось, – велела она Лидии.

– Обязательно. Теперь детеныши рыболова уже вылупились. Бедная вдова вынуждена оставлять их несколько раз в день, чтобы порыбачить и добыть корм для всей семьи. Жизнь матери-одиночки – невеселая штука. Но для меня это даже удобно, я могу проверять гнездо. Аллозавр вылупился двумя днями позже остальных. Он был чуть больше своих названных братцев и сестриц, и мне показалось, что он пожирал больше рыбы, чем остальные. На следующий день в гнезде уже недоставало одного из детенышей.

Монк присвистнул.

– Настоящий синдром Каина и Авеля. С тех пор в гнезде каждый день становилось на одного детеныша меньше. Один в день – как по часам. Сейчас маленький аллозавр остался один, но одураченная вдова продолжает таскать ему рыбу. Долго ли аллозаврик будет разыгрывать комедию? Прозреет ли в конце концов его мачеха? Согласитесь, похоже на «мыльную оперу»!

– И сколько это продлится?

– Не думаю, что долго: «птенчики» рыболова обычно покидают гнездо спустя три недели после рождения. Но, к сожалению, уже завтра я должна быть в Калифорнии, начинается учебный год. Поэтому я и прошу Сэлли присмотреть за гнездом в мое отсутствие.

Монк пристально поглядел на Сэлли. Та воскликнула:

– Они могли бы вернуть тебя ко времени начала занятий через две недели, а не сегодня!

– Совершенно верно, так я им и сказала! А они? Они послушали меня? Нет, конечно! Бюрократы! Один день времени дома за один день времени в прошлом. Никаких исключений.

– Ненавижу этот образ мышления. Ненавижу ложь и жульничество. И больше всего я ненавижу секретность. Будь я на твоем месте, я бы плюхнулась на землю, и пусть бы они тащили меня отсюда силком.

– Ну, это же ты, Сэлли! Не все такие бунтари. Мои вещи упакованы и ждут отправки во временной туннель. Завтра в это же время я буду учить юных, свежевыбритых бездельников. Я... Впрочем, хватит об этом. Мне пора.

Лидия хлопнула себя по коленям и встала.

– Я ничего не забыла? Шляпа, бутылка воды... Стулья я оставляю. Вижу, опять ловишь архи? Джоргенсен в долгу перед тобой, Сэлли.

– Что я должна делать?

– Динозавриха оставляет гнездо три-четыре раза в сутки, как минимум на двадцать минут. Тебе надо раз в день проверять его. Когда аллозавр покинет приемную мать, отправь мне в будущее свои записи. Ручаюсь, ты станешь соавтором моей работы.

– Надеюсь, – ответила Сэлли. Лидия Пелл легонько обняла подругу.

– Спасибо тебе. Эта работа столько значит для меня. Я не доверила бы ее никому другому.

В конце концов она ушла.

– Что ж, – вздохнула Сэлли, – теперь нам остается только ждать. Не будем тратить время зря, включайте свою машинку.

Работа над интервью шла гладко.

– Где вы обнаружили ваш необыкновенный образец?

– Я откопала его в лавке, торгующей минералами и ископаемыми останками. По дороге домой с летних раскопок я остановилась в... Не будем уточнять где. Остановилась и завела беседу с хозяйкой лавки. Наоми оказалась археологом-любителем и попросила меня идентифицировать несколько находок. Среди них была и эта. Я спросила, где она ее откопала, Наоми показала место на карте и обещала отвезти меня туда весной.