«Я полностью отвергаю мысль о том, что подобный проступок мог быть совершен людьми, принадлежащими к политической партии, именуемой роялистской!»

Не подав, таким образом, повода уличить себя в отсутствии лояльности и радуясь тому, что удалось не дать делу огласки, Витроль решил поскорее выбросить эту историю из головы.

Однако на следующее утро маршал Монсей, поставленный в известность жандармерией, поднял на Совете большой шум, и граф д'Артуа понял, что без огласки не обойтись. Он был вынужден известить Военное министерство, Министерство полиции и даже Министерство морского флота и всюду отдать строгий приказ о поимке преступников.

Шум, поднятый в зале заседаний Совета, эхом отозвался в министерских коридорах, и к барону де Витролю явился некий месье де Дьен, доселе державшийся в тени. Он заявил, что господа из Совета перестарались, придав слишком большое значение в общем-то рядовому происшествию. Дело в том, что маркиз де Мобрей вовсе не думал скрываться и действовал исключительно из верноподданнических чувств. Он исполнял поручение, данное ему с целью «воспрепятствовать членам семейства Бонапарт вывезти бриллианты, принадлежащие монарху, а также содержимое государственной казны». Сам маркиз сейчас находится в Париже, равно как и его товарищи; а сундуки с драгоценностями и золотом Екатерины Вюртембергской они сложили в доме приятеля де Дьена, месье де Венто.

В заключение де Дьен сказал:

– Вы приняли это дело слишком близко к сердцу, дорогой барон. Самое большое желание месье де Венто – освободиться от этих сундуков, поэтому он спрашивает, что ему с ними делать.

Витроль опешил, но, быстро взяв себя в руки, поинтересовался, где живет этот Венто.

– На улице Тетбу.

– Не слишком далеко. Тогда, сударь, отправляйтесь к вашему приятелю и сообщите ему, что он должен немедленно доставить все сундуки в Тюильри. Добавлю только, что он поступил весьма легкомысленно, не сделав это сразу, как только они попали к нему!

Проводив де Дьена, барон облегченно вздохнул и тут же написал Нессельроде, что все уладилось и имущество принцессы найдено. Он был уверен, что больше никогда не услышит об этих чертовых сундуках, которые самое большее через час будут доставлены в Королевское казначейство.

Барон де Витроль, вернувшийся в Париж совсем недавно, был близким другом и постоянным сотрапезником графа д'Артуа, а посему ему пришлось поселиться в Тюильри, в павильоне Марсан. И вот, вернувшись домой около шести вечера, чтобы переодеться перед ужином, он с изумлением обнаружил у себя в спальне шесть огромных сундуков и несколько дорожных несессеров разных размеров – настоящий склад.

Барон яростно задергал шнурок колокольчика, и прибежавший на зов слуга объяснил, что в момент прибытия сундуков служащий Казначейства отсутствовал, его контора была закрыта, так что подходящего помещения, куда сгрузить сундуки, не оказалось.

– И их решили привезти ко мне? – возмутился барон. – Неужели не могли найти другого места?!

– Нет, господин барон. Дворец не слишком просторный.

– Ну хорошо, – вздохнул Витроль, – значит, чтобы улечься спать, мне придется перелезать через эту груду.

Во время разговора со слугой он рассматривал громоздящиеся сундуки, большая часть которых была украшена гербами Вюртембергов, и внезапно воскликнул:

– Но… здесь всего шесть сундуков! А Нессельроде пишет о семи, и еще о двух сумках с золотом! Где они?

Лакей только недоумевающе развел руками, а Витроль сел за письменный стол и написал записку месье де Венто, в которой требовал немедленно доставить к нему оставшийся багаж. Отослав записку, он отправился ужинать к друзьям, вернулся за полночь, с трудом добрался до кровати и заснул с чувством человека, у которого был насыщенный день.

Но не успел барон окончательно угнездиться в объятиях Морфея, как почтительное постукивание по плечу вернуло его к реальности. В дрожащем пламени свечи он с удивлением увидел склонившуюся над ним консьержку.

– Что там еще? Что вам угодно?

– Господин барон, двое неизвестных мужчин желают немедленно поговорить с вами. Они уверяют, что дело очень важное и не терпит отлагательств.

Витролю совершенно не хотелось вставать. Кроме того, его спальня уже и так напоминала склад почтовой конторы, и ему вовсе не хотелось превращать ее еще и в приемную. Однако делать было нечего.

– Быстро приведите мне сюда этих людей! – рявкнул он, усаживаясь среди подушек. – Да поживее, я спать хочу!

Он еще только протирал глаза, а в комнату уже вошли двое, и один из них, поклонившись, заявил:

– Господин барон, вы потребовали еще один сундук и две сумки с деньгами. Мы поспешили исполнить ваше приказание и надеемся, что теперь все встанет на свои места.

Незнакомцы поставили ящики и сумки на консоль. Витроля одолевал сон, но тем не менее он сразу заметил, что здесь что-то не так. Приподнявшись на подушках, он указал пальцем на принесенный багаж:

– Вы хотите сказать, что это и есть недостающие вещи?

– Совершенно верно.

– Да вы в своем уме?! Вы притащили четыре наспех сколоченных ящика, вроде тех, в которые упаковывают бутылки с одеколоном, и хотите убедить меня, что это дорожный сундучок королевы?

– Другого багажа нет, господин барон. Большой сундук по дороге развалился, и нам не удалось его починить.

На этом ночные посетители удалились, оставив господина де Витроля коротать ночь по его усмотрению.

Утром, взвесив в руках холщовые мешки, барон удивился их легкости. Уступая внезапному побуждению, он открыл их и обнаружил, что вместо золотых в них насыпаны мелкие серебряные монеты. Черт возьми, но королеве Вестфалии незачем уподобляться булочнице, опустошившей свою кассу, и обременять себя сумками с мелочью! Придя к выводу, что все это весьма подозрительно, барон де Витроль написал о случившемся министру полиции, подчеркнув необходимость пригласить кого-либо из свиты королевы для опознания вещей.

Однако около полудня лакей доложил о приходе… нет, не мадам де Ла Рошет, а маркиза де Мобрея!

Сначала возмущенный Витроль отказался его принять, однако маркиз настаивал, и наконец секретарь Совета приказал пригласить его.

Вошел высокий, хорошо сложенный, довольно красивый человек, однако взгляд его был жестким и вызывающим. Барону показалось, что это один из тех двоих, кто разбудил его ночью, принеся две сумки и то, что осталось от сундука, однако полной уверенности у него не было.

Не пригласив посетителя сесть, Витроль принялся сурово выговаривать ему за то, что тот поставил в затруднительное положение короля, скомпрометировав его в глазах императора Александра. Мобрей не задумываясь ответил, что он всего лишь выполнял приказ, и угрожающе добавил:

– Если кто-то хочет таким образом скомпрометировать меня – что ж, значит, мне тоже придется подмочить чью-то репутацию!