пространстве выставки, обходя погруженных в созерцание великанов. А следовательно, зрители сами оказываются объектами в пространстве инсталляции. Поскольку их фактическое поведение противопоставлено утопической сцене совершенного созерцания, это поведение также становится предметом рефлексии и начинает осознаваться посетителем выставки. Зритель превращается в реди-мейд, помещенный в контекст инсталляции. В этом состоит тонкая месть зрителю со стороны художника, который делает из него объект в пространстве своей работы. Но такая месть позволяет зрителю самому получить от нее удовольствие.

Нелегитимный космонавт

Чтобы дождаться наступления царства утопии, нужно, как известно, запастись терпением, ведь реализация утопического проекта – медленный общественный процесс, требующий коллективных усилий многих поколений. Но некоторых это не устраивает – например, героя инсталляции Ильи Кабакова «Человек, который улетел в космос из своей квартиры». Он не захотел дожидаться осуществления утопии вместе со всем обществом, он решил отправиться в нее немедленно: совершить полет в космос, оторваться от своего места, от своего топоса, стать утопическим, парить в невесомости и в космической бесконечности. С этой целью он соорудил аппарат, который катапультировал его в космическое пространство прямо из кровати. По всей видимости, эксперимент удался – кабаковская инсталляция показывает пустую комнату, в которой раньше жил этот человек. Стены комнаты оклеены советскими плакатами, призванными внушать исторический оптимизм. Еще мы видим кровать и остатки катапульты, а также несколько чертежей, иллюстрирующих ее устройство и функционирование. В одном месте – прямо над кроватью – потолок комнаты пробит. Сквозь эту дыру герой инсталляции улетел в космическое пространство. В комнату нельзя войти, можно только разглядывать ее снаружи – из своего рода небольшой прихожей. На стенах этой прихожей размещены тексты, описывающие это событие с точки зрения знакомых и соседей героя.

30. Илья Кабаков. Инсталляция «Человек, улетевший в космос из своей комнаты». 1985. Собрание Центра Жоржа Помпиду. Париж. Фото: Д. Джеймс Ди. Архив И. и Э. Кабаковых

Летательный аппарат выглядит не слишком впечатляюще. Его обломки не позволяют предположить, что это была ракета вроде тех, которые используются в «настоящих» космических полетах. Но от этого аппарата и не требовалось особой мощности, ведь его изобретателю было известно, что космическое пространство пронизывают «мощные вертикальные потоки энергии». Достаточно, считал он, понять топологию этих потоков и выбрать подходящий момент, чтобы, воспользовавшись их движением и не предпринимая при этом лишних усилий, достичь космической утопии. Поэтому-то человек и решился на подобный эксперимент прямо в своей комнате – и этот эксперимент оказался успешным, ведь после него тело человека исчезло. Это исчезновение в данном случае можно истолковать как свидетельство того, что герой был физически отправлен в космос – подобно тому как исчезновение тела Христа в свое время могло быть расценено как доказательство его воскресения.

31. Илья Кабаков. Инсталляция «Человек, улетевший в космос из своей комнаты». 1985. Собрание Центра Жоржа Помпиду. Париж. Фото: Д. Джеймс Ди. Архив И. и Э. Кабаковых

В этом состоит суть события, задокументированного в инсталляции Кабакова. Это событие – не просто сон или фантазия, не что-то воображаемое, духовное, абстрактное, нематериальное. Герой инсталляции – дитя радикального советского атеизма, диалектического материализма, научного коммунизма. Мечты и фантазии его не удовлетворяют. Он верит только в материальное, земное, телесное. Он не молится, не мечтает. Вместо этого он строит машину, спроектированную на основе определенных научных знаний и способную транспортировать его в космос. Единственное, что отличает его затею от строго научного эксперимента, это та роль, которую в данном случае играет выбор нужного момента. С точки зрения позитивных наук, время представляется гомогенным, что делает любой эксперимент повторяемым. В отличие от этого герой Кабакова стремится установить подходящий момент, когда активизируется космическая энергия, в остальное время неактивная. Речь идет о науке, практикуемой революционером или художником, – способности не упустить нужный момент, когда открывается путь в неизвестность. Это означает также способность распознать и в одиночку использовать анонимные потоки энергии, пронизывающие космос и общество, но остающиеся, как правило, нераспознанными. Действительно, после создания этой инсталляции в 1985 году в Москве прошло не так много времени – и Кабаков, подобно своему герою, перенесенному в космическое пространство, был подхвачен потоками той же энергии и перенесен ими за пределы СССР, на Запад. И теми же потоками энергии сама инсталляция была перенесена в Нью-Йорк, где в 1988 году состоялся ее первый публичный показ[17]. Появление этих потоков было столь же непредсказуемым и невероятным, с точки зрения тогдашней политической науки, как и появление потоков космической энергии, использованных героем Кабакова. Не следует забывать, что в то время для такого человека, как Кабаков, отправиться на Запад было столь же трудно, как и стать космонавтом.

Однако те же самые потоки космической энергии, которыми решил воспользоваться герой инсталляции, были ранее успешно использованы советской космонавтикой. Это была утопическая энергия, способная захватить технически отсталую страну и отправить ее в космос. В тогдашнем Советском Союзе космонавтика заняла центральное место в официальной пропаганде. Мало кто в стране удостаивался таких почестей и славы, как космонавты. После того как в 1961 году Юрий Гагарин совершил свой полет, советский человек с гордостью взирал на небо. Быть может, именно это чувство обеспечивало согласие в отношениях между советским государством и его населением. Ведь полеты в космос возродили утопию, в свое время породившую советскую власть. Советский человек вдруг снова ощутил родство между собственными мечтами и великой утопией коммунистического, глобального, космического общества – родство, которое, казалось, давно уже стало делом прошлого. Инсталляция Кабакова в первую очередь тематизирует это родство. Комната его героя сплошь оклеена советскими плакатами, выполненными в обычной официальной эстетике того времени. В той же эстетике написана картина друга героя, висящая рядом с плакатами. Она изображает коллективный экстаз, ликование, триумф, о котором, надо признать, втайне мечтает любой художник. Но ему недостаточно одних картин экстаза. Хочется самому испытать этот экстаз – хотя бы в одиночестве. И тогда художник – а речь ведь здесь, как и во всех других инсталляциях Кабакова, идет о художнике – выбирает полет в космос как единственную возможность соединения индивидуального и коллективного экстаза – в одиночестве и приватно реализовать коллективную мечту. Конечно, космонавт тоже одинок на своей орбите. Но он осознает себя воплощением коллективной мечты. А главное, он понимает, что достиг орбиты не своими собственными силами, а благодаря энергии этой коллективной мечты, современной метафорой которой является ракета, доставившая космонавта туда, где он теперь вращается в полном одиночестве.

То