Стойте! Жалобно подвывая, я рванулся вперёд, причём так неожиданно, что выдернул поводок из рук Доры. Я догнал Тома с Каей, бросился к нему и, прижавшись к его ногам, одарил его своим самым умильным взглядом.

Я часто дышал и повизгивал, изображая восторг. Кая точно должна была понять: Том добрый, любит животных, и он лучший отчим, о котором можно только мечтать.

– Маленький озорник, – ласково сказал Том и погладил меня по голове и спине. – Но я не смог бы тебя взять, даже если бы очень хотел. Ведь у тебя уже есть хозяева.

Ну, об этом я и не прошу.

– Ты правда согласился бы оставить его у себя, если бы мог? – услышал я внезапно тихий голос Каи.

Том был удивлён не меньше, чем я.

– Я… я… ну да, мне давно хочется завести собаку, – проговорил он. – Я очень люблю животных. Вот только я целый день провожу на работе, и собаке будет скучно.

Кая задумчиво кивнула.

– А если бы в это время о собаке заботился кто-нибудь ещё? – прошептала она.

Том улыбнулся:

– Ты имеешь в виду кого-то конкретно?

Кая пожала плечами. И потом, словно солнышко выглянуло из-за туч, на её лице появилась улыбка:

– Я могла бы взять это на себя…

Ох, я был тронут, честное слово. Но больше всего меня поразил Том – он улыбнулся Кае так по-доброму, что я понял: он будет классным хозяином для собаки. Таким же, как мои любимые Швенке.

– Но Пауля мы не отдадим, – вмешалась в их разговор Дора. Она прибежала следом и энергично подхватила меня с асфальта. – Билле с Фипсом никогда мне этого не простят.

Том покачал головой:

– Конечно. Мы найдём в приюте маленькую собачку, которая отчаянно мечтает о новой семье. – Том осторожно взял Каю за руку. – Как ты думаешь, Кая, ты сможешь сходить со мной в собачий приют, когда я вернусь с работы?

– Если мама разрешит, – прошептала Кая, улыбнувшись.

– Я уверен, что она разрешит, – заверил её Том.

– Было бы здорово, – тихо сказала Кая.

И они пошли дальше, кажется, теперь уже перестав быть друг другу чужими людьми.

А на другой стороне улицы радостно завывали кошки, я совершенно точно это слышал.

Впрочем, я надеялся, что они поняли, кто настоящий герой. Его зовут Пауль фон Таксенвальд.

Гафф-гафф!

В последнее время Дора была слишком поглощена своими мыслями и совершенно забыла, что запретила мне выходить в сад, пока не починили забор. Дверь на террасу оставалась распахнутой, и я без проблем бегал туда-сюда.

Святая варёная колбаса, как мне это нравилось!

И я не сумасшедший, чтобы рисковать вновь обретённой свободой, поэтому никуда не убегал. Но мне было необходимо поговорить со Сникерсом. Жизненно важно!

В общем, я помчался в сад и сел прямо у забора. Я сидел и тихо скулил, надеясь, что толстяк Сникерс меня услышит. Обычно в это время он спал. Я точно знаю. Но моё пронзительное повизгивание… яауууль-яауууль… должно было когда-нибудь добраться до его ушей. Во всяком случае, я на это рассчитывал.

Но время шло и шло. Несколько раз я видел Дору, проходившую мимо двери на террасу, и думал: проклятье, сейчас она вспомнит, что запретила мне выходить в сад, и заставит вернуться домой.

Но Дора была занята. Она разговаривала по телефону с разными людьми, расхаживала как заведённая по дому, и ей было не до меня.

Мои внутренние часы подсказали мне, что скоро из школы вернутся Билле с Фипсом, и если я сейчас не разбужу Сникерса, то уже не смогу с ним поговорить.

ЯААУУУЛЬ-ЯААУУУЛЬ-ЯААУУУЛЬ!

– ШШШШШ! – послышалось над моей головой с балкона второго этажа. – Пауль, что ты всё время так нервно завываешь, а?! – сердито спросил Сникерс.

Слава собачьему богу! Наконец-то Сникерс проснулся. Правда, я удивился, что он делает на балконе Шлютеров. Впрочем, чего удивляться, если речь идёт о Сникерсе.

– Сникерс, нам надо поговорить. Немедленно! – гавкнул я.

Он лениво облизал левую лапу, а у меня мгновенно подскочило давление:

– Сникерс, это важно!

– Если ты имеешь в виду ваш переезд, то сегодня вечером я поговорю об этом с остальными. Обещаю.

Рррав! Я нервно глотнул воздух.

– Нет, не вечером – днём, в парке. – Я задумался. Когда Билле с Фипсом вернутся из школы, сначала они пообедают, а между обедом и домашними заданиями кто-то из них пойдёт со мной гулять. – Примерно часа через два.

Сникерс вытаращил на меня глаза:

– Что ты имеешь в виду, малыш?

АРРРГ! Какой я ему малыш?! Я, между прочим, уже почти не щенок, я нахожусь в замечательной фазе взросления. Но сейчас мне некогда было ему это объяснять.

– Через два часа мы встретимся на экстренном собрании ККСД в парке. Между двумя большими ивами, прямо в кустах!

– Да? – спросил Сникерс. – И кто тебе это сказал?

Я выпятил грудь и набрал в неё как можно больше воздуха.

– Я, такса! – заявил я очень громко и решительно.

Сникерс расхохотался:

– Пауль, по-моему, ты…

– ГАФФ-ГАФФ-ГАФФ! – залаял я. – Либо ты всех соберёшь, либо я создам собственную команду. В неё точно войдут Мюллер с Мейером, дог Карлос, овчарка Фредди, пуделиха Эльза и её подружка Манго. Они ждут этого, и тогда, обещаю тебе, Сникерс, мы утащим у вас из-под носа все дела ККСД и сделаем из них дела СКСД!

Сникерс лениво зевнул и сделал вид, что мои угрозы волнуют его не больше, чем укус блохи, но всё-таки медленно поплёлся в парк.

Я так и не знал, соберёт ли он кошек – я желал этого всем своим маленьким сердцем таксы. Но если мне всё же придётся переехать в горы, то надеюсь, что я найду там более отзывчивых и верных друзей.

Единственная проблема: я не хочу уезжать отсюда. Точно не хочу. И Билле не хочет. И Фипс, и Дора тоже!

ЯАААУУУЛЬ!

Я волновался и изо всех сил тянул поводок, который держала Билле. Обычно я так не делал, но сейчас у меня не было выбора. Наконец Билле поняла, что меня надо отпустить побегать без поводка.

Глупо только, что Билле всё ещё не доверяет мне.

Когда я уже почти потерял надежду, мы встретили Каю. Она показалась мне довольно весёлой, и Билле тоже это заметила.

– Привет, Билле, привет, Пауль! – поздоровалась Кая, наклонившись и погладив меня по голове.