устал, что можете меня хоть на ленточки порезать, если я ошибся. Убеждать вас у меня нет ни сил, ни желания. Либо приезжайте сюда, либо я просто валю домой и ложусь спать. И плевать, кто тут после этого сдохнет и насколько мучительной смертью.

— Ладно, — сказал гоблин. — Ты где?

— В Одине, — спокойно заявил я, понимая, как взбешу Иваныча этим заявлением до предела.

Так оно и вышло. Гоблин что-то сдавленно квакнул и отключился. Подняв глаза, я увидел, что моя фраза о мучительной смерти явно озадачила и Косаря, и уже вернувшегося Йохана. А еще мой шутливый тон явно поселил в их головах сомнения. И эти сомнения разгорались с каждой секундой.

— Блин, и вы туда же, — разозлился я. — Йохан, если хочешь, выбери кого не жалко и пошли снять со стены картину со стариком. Сразу предупреждаю: скорее всего, этого бедолагу придется пристрелить. Если не сразу, то через пару дней.

Я, конечно, сгущал краски, но не думаю, что так уж сильно. Концентрация смеси энергии творения и разрушения была настолько мощной, что понятия не имею, что произошло бы, подойди я к картине вплотную и тем более прикоснись к ней.

Здоровяк задумался, а вот Косарь тряхнул головой, как скаковая лошадь, и быстро отбросил все сомнения. И тут дело не в моей убедительной речи, а в авторитете его шефа, который поверил мне практически сразу и без долгих разбирательств.

К счастью, долго засиживаться с Косарем не пришлось. Он явно перестал получать удовольствие от моей компании, если не сказать больше. Минут через двадцать в комнату вошел один из подручных Йохана и махнул рукой Косарю. Все бандиты куда-то исчезли, а в помещение буквально ворвался особый комиссар жандармерии.

Коротышка в костюме десятых годов прошлого века, в котелке и с жабообразной мордой, возможно, выглядел бы смешно, если бы я не знал, что именно он собой представляет. Впрочем, наверняка есть вещи, которых я не знаю и, честно говоря, знать не хочу. Уверен, у французов, которым мой куратор известен как Ивон Секатор, при встрече с этим персонажем поводов для смеха еще меньше.

— Рассказывай, что ты тут наворотил, — практически пролаял гоблин.

Обычно он говорил на русском, да и на любом другом языке, настолько чисто, что если отвернуться, то совершенно не заподозришь, что рядом с тобой не человек. Но это не его достижение, а особенность всей расы. Речевой аппарат у них не был растянут, как у людей, от голосовых связок до губ, а весь находился в специальной трубке в гортани, которой они пользовались очень умело, можно даже сказать виртуозно. Но сейчас Иванычу было явно не до акустической мимикрии. И это показывало, как мало он был склонен к восприятию шуток. Так что я весь подобрался и едва ли не вытянулся по стойке смирно. Затем быстро, четко и максимально кратко описал сложившуюся ситуацию.

— Так, с этим понятно, — выслушав меня, после небольшой паузы сказал гоблин. — Кстати, ты не знаешь, куда пропал Бисквит? У него телефон отключен.

— Только не говорите, что не можете отследить такого крупного парня, — удивленно сказал я, чем почему-то вызвал раздражение гоблина.

— Хватит хохмить, — теперь уже полностью на чистом русском и даже старательно имитируя ядовитые интонации сказал Иваныч. — Ты что, действительно настолько тупой и до сих пор не понял, что Бисквит является одним из лучших артефакторов Женевы? Если он захочет, то его даже с помощью ритуала жриц Глубокой Тины не найти.

Да уж, я, конечно, знал, что мой стеснительный друг крут в своем деле, но чтобы настолько…

Было огромное желание не сдавать своего зеленокожего товарища, но, боюсь, неприятностей тогда огребу целую охапку. И все же я попытался хоть как-то помочь бедному жениху:

— Иван Иванович, сейчас у него очень хреново дела. Вы слышали, что нашего орка умудрились женить?

— Ух ты, — удивленно квакнул гоблин. — Надеюсь, он там не повесился с горя?

Вот тут я, честно говоря, не смог определить — шутит Иваныч или искренне обеспокоен за своего эксперта. Возможно, я слишком уж легкомысленно отнесся к этой новости. Мало ли как там у орков с этим делом по жесткости.

— Поверьте, там, где он сейчас, ему не то что повеситься, даже особо огорчиться не позволят. Если можно, отсрочьте дело до утра. Пусть парень отойдет, а потом запрягайте в любую телегу, поверьте, он точно вытащит.

Гоблин задумался, но все же решил смилостивиться. Видно, в этом деле присутствие Бисквита если и обязательно, то не настолько срочно.

— Хорошо, только присмотри за ним, к шести утра он должен быть на связи.

— Ровно в шесть ноль-ноль, — клятвенно уверил я куратора и так стукнул себя кулаком в грудь, что сморщился от резкой боли в плече.

Неплохо поработал лекарь Йохана, я даже забыл о том, что вообще был ранен. Правда, сейчас вспомнил, и было не очень весело.

— Ладно, вали туда, где ты спрятал своего кореша, и позаботься, чтобы все было хорошо. Тут ты нам уже не нужен. И не вздумай отключать телефон!

— Так точно, месье комиссар! — ехидно заявил я и даже щелкнул каблуками.

— Месье особый комиссар, — уточнил гоблин и добавил с рычащими нотками: — Перестань паясничать! Мы не в цирке.

Затем практически без паузы он продолжил рычание, только взвинтив громкость и углубив горловую вибрацию. Я потихоньку начал учить оркский, но все равно смог разобрать лишь что-то о полной блокировке и оцеплении.

— А как мне… — напомнил я о себе, но Иваныч лишь отмахнулся и буркнул:

— Бенедиктус подвезет.

К этому времени пыль в приемной и коридоре уже улеглась, и все выглядело более или менее нормально, лишь выделялся развороченный дверной проем с осколками самой двери. А вот дальше начинался сущий пост-апокалипсис. Особенно впечатлила разруха возле усиленного поста охраны. Там вообще были снесены все внутренние перегородки целых двух этажей. Получилась эдакая пещера. Даже возникло опасение, не привалит ли меня здесь. Но, судя по уверенному поведению уже хозяйничавших вокруг жандармов, никакой угрозы не было. Тут же вспомнились прочитанные еще в родном городе статьи об особенностях постройки человейников и описания материала, из которого они буквально слеплены. Я даже наклонился к куче похожего на щебень крошева и поднял небольшой кусок. Он был необычайно легким и чем-то похож на пемзу.

Попетляв между завалами, я выбрался в относительно неповрежденный сектор и продолжил путь по уже знакомому маршруту. Пока шел, сумел по достоинству оценить масштаб развернутой гоблином операции. Тут были и люди в жандармской форме, и орки в мощной броне. Если честно, все эти кирасы, наплечники и шлемы