Его прикосновение было нежным, но очень уверенным.

Ноги Мэри задрожали, и она подалась назад, словно желая отыскать себе опору. Ее дыхание участилось, пульс ускорился. Бедрами она ощущала феерическую силу его эрекции, и понимала, что ни он, ни она не смогут продержаться долго.

Неожиданно она снова представила себя в номере отеля — распластанной на ужасной кровати, которая отчаянно скрипела при каждом движении. Сверху находился Армандо — с перекошенным от звериного возбуждения лицом. Армандо, который не испытывал к ней ни капли нежности и использовал ее без всякого намека на любовь. И Крис поступит точно так же, если она впустит его.

Она принялась отталкивать Криса от себя. Этого человека интересует только ее тело, на которое он с вожделением смотрел еще в клубе толстухи Сью, но не успел им насладиться. И он лишь выжидал удобного момента, когда она попадется ему в руки. Силы Мэри придала фотография на ночном столике в каюте Маккейна, неожиданно всплывшая в памяти.

Что ж, она обязана ему спасением, но не может расплатиться с этим долгом собственным телом. Да, он овладеет ею более искусно и нежно, чем Армандо, но цель, которую он преследует, та же самая — удовлетворить свое мимолетное желание.

Армандо не обращал внимания на ее протесты. Он просто грубо изнасиловал ее…

Почувствовав сопротивление, Крис немедленно разомкнул объятия и пристально взглянул Мэри в глаза.

— Я… не могу, — с трудом проговорила Мэри, опустив глаза. — Просто я вспомнила кое-что. Одного человека. — Казалось, что ее слова поглотила долгая и ужасающая тишина. Когда наконец она отважилась поднять голову, то увидела перед собой каменное лицо мужчины. — Крис, прости меня.

Ей хотелось объяснить, но мысли вихрем проносились в голове, так что она не могла подобрать слов.

— Не нужно извиняться, — сказал Крис, и на губах его заиграла легкая, но холодная улыбка. — Мне не стоило забываться. И спасибо, что ты об этом напомнила. Наверное, мы оба удержали себя от глупой ошибки. — Он пожал плечами. — Но, в конце концов, ничего ведь не случилось.

— Разве? — Мэри показалось, что она слышит собственный голос откуда-то издалека.

— Это был всего лишь поцелуй, птичка, — с легким упреком тихо ответил он. — Тебя ведь и раньше целовали, причем намного дольше и чаще, поэтому не пытайся притворяться невинной девочкой. Просто забудь. Как и я. — Он посторонился, смахнув со лба запотевшие волосы. — И с этой минуты не позволяй мне больше отвлекать тебя от выполнения твоих прямых обязанностей.

Она застегнула бюстгальтер и наклонилась, чтобы взять с пола рубашку. Когда Мэри выпрямилась, щеки ее горели. Она надеялась, правда без особой уверенности, что Крис подумает, будто этот румянец возник на ее лице от физического усилия, а не от охвативших ее смущения и досады.

Мэри надела рубашку, туго завязав внизу ее концы, и прошла мимо него. Думая, что он смотрит ей вслед, она быстро оглянулась. Но Криса уже и след простыл — наверное, ушел к себе в каюту.

Войдя на камбуз, она открыла кран холодной воды и подставила запястья, тщетно надеясь, что это успокоит ее пульс, а потом обильно смочила водой раскрасневшееся лицо.

О Боже! — думала Мэри, открывая дверцы шкафчиков в поисках консервированных супов. Может ли человеку стать еще хуже? Ей было неловко вспоминать, как легко она растаяла в его объятиях, в то время как должна была тотчас же дать ему отпор…

Почему ей не пришло в голову попросить вернуть паспорт? Ведь для этого представилась отличная возможность.

Услышав чьи-то шаги в салоне, Мэри насторожилась. Может, Крис заметил, что она побывала в его каюте? — с тревогой подумала она. А может, она что-нибудь передвинула или оставила какой-нибудь ящик открытым? Что она скажет, если он обвинит ее? Впрочем, к чему оправдания? Ведь у него ее собственность — паспорт. И она хочет его вернуть!

Но когда готовая к словесной битве Мэри обернулась, она с облегчением увидела, что пришел Пьер.

— Могу ли я предложить помощь? — спросил он.

— Думаю, что справлюсь, — поморщилась Мэри. — Наверное, даже я в состоянии открыть банку с консервированным супом и подогреть его.

— Похоже, ты чем-то взволнована? — прищурился Пьер.

— Наверное, перегрелась на солнце, — придав голосу непринужденный оттенок, ответила Мэри. — Никак не привыкну.

— Вон оно что, — протянул француз, пристально разглядывая ее. — Такой румянец на лице… может, ты и права. — Он замялся. — Я недавно выложил из холодильника бутерброды. Хочешь, я подогрею их?

— Да, пожалуйста. — Налив густой овощной суп в кастрюлю, она поставила его на плиту и зажгла конфорку. — Скорее бы добраться до Невиса, а то как бы я вас здесь не отравила.

— Это несправедливо. — Пьер прищелкнул языком. — Тебе не следует все время так осуждать себя, мадемуазель Мэри.

— Друзья называют меня просто Мэри.

— Ты льстишь мне. — Пьер приподнял брови. — Спасибо, Мэри.

— Расскажи мне что-нибудь об острове, на который мы направляемся, — попросила она. — Наверное, он маленький?

— Остров небольшой, — кивнул француз. — Но там мой дом, поэтому я считаю его самым прекрасным островом на земле.

— Ты женат?

— Да. — Пьер расплылся в улыбке. — У меня сын и дочь.

— Должно быть, они скучают по тебе, когда ты уезжаешь, нет?

Пьер пожал плечами:

— Это случается не так уж часто.

— Так, значит, — прищурилась Мэри, — ты не зарабатываешь перегоном яхт?

— Нет. У меня на Невисе небольшая банановая плантация. Кроме того, у меня есть собственная яхта, — добавил он. — Люблю иногда порыбачить.

— А Крис, — как бы невзначай спросила Мэри, — он тоже живет на острове?

— И да и нет. В отличие от меня, он человек неженатый. Так что он пока наслаждается свободой.

— Да уж, — протянула Мэри, — оно и видно. — Но сколько еще он будет так наслаждаться? — мысленно спросила себя Мэри, вспомнив о фотографии рядом с его постелью. Охваченная внезапной досадой, она сосредоточила внимание на разогреваемом супе. — Пьер, ответь-ка мне на один вопрос, — спустя пару минут сказала она.

— Если смогу, — слегка насторожился он.

— Маккейн… он сожалеет о том, что спас меня? Что вытащил из того ужасного места?

— Трудно сказать… — нерешительно начал Пьер. — Наверное, он сожалеет, что возникла такая необходимость.

— Я тоже, — сухо улыбнувшись, ответила она. Помешав суп в кастрюле, она увидела, что к поверхности начали подниматься пузырьки. — Но ведь дело не только в этом, так ведь?

— В жизни всегда так, — всплеснул руками француз, — одни сложности.

Мэри хмуро усмехнулась.

— И одна из таких сложностей — я?