«Частная жизнь»

Девочки-с-колокольчиками-вместо-глаз велят Бенсон ехать в Йонкерс. Бенсон отказывается и жжет полынь в своей квартире.

«Жертвы»

Ее квартиру заполонили призраки – впервые за много лет Бенсон остается ночевать в гостях. На этот раз она встречается с инвестиционным банкиром, скучным и глупым, а его жирная кошка-зассанка пытается удушить гостью своим весом. Вернувшись наутро домой, злая, разочарованная, провонявшая кошачьей мочой, она застает там девочек-с-колокольчиками-вместо-глаз – они поджидают ее, распростершись на всех поверхностях, как часы Дали. Окружают Бенсон, когда она тщательно чистит зубы. Она сплевывает, полощет рот, оборачивается.

– Ладно, – говорит она. – Что вам от меня нужно?

«Паранойя»

– Я ничего не подавляю! – орет жена Стэйблера.

– Тогда расскажи мне про ту ночь с инопланетянами, – предлагает он. Он пытается понять. Пытается разобраться в этом.

– Был туман, – говорит она. – Дождик брызгал.

Он снова слышит барабан, дробь, нарастающую где-то в доме. От этого болит голова.

– Да, конечно, конечно, – говорит Стэйблер.

– Свет растекался от уличных фонарей. Словно жидкое масло. И столько железных ворот. Я проходила мимо, проводя пальцами по их петлям и завитушкам, и пальцы пахли металлом.

– Да, – говорит Стэйблер, – но что же потом?

А жена уснула.

«Обратный отсчет»

Маньяк предупреждает: под скамейкой в Центральном парке заложена бомба.

– Да ты знаешь, сколько скамеек в Центральном парке? – орет Стэйблер, ухватив стажера за воротник.

Полицейские бегут в Центральный парк и сгоняют людей со скамеек, словно голубей или бездомных. Ничего не взрывается.

«Беглянка»

Девочка-с-колокольчиками-вместо-глаз посылает Бенсон во все районы Нью-Йорка. Бенсон ездит на метро. Вскоре она уже побывала на всех станциях по меньшей мере однажды. «Коламбус-серкл» воняет уборной. «Кортелью» сбивает с толку запахом сирени. Впервые за это время Бенсон думает о Стэйблере. Она возвращается домой, и девочка-с-колокольчиками-вместо-глаз хочет рассказать ей свою историю. Я была девственницей. Когда он овладел мной, я лопнула.

«Безумие»

– Вот наше дело, – говорит капитан. – Паренек обвиняет свою мать в том, что она забила его до бесчувствия вантузом. Но дело непростое. Мальчик – сын крупного политика, и отец у него богатый. Он играет в гольф с мэром. Его жена… Бенсон? Бенсон, ты слушаешь?

«Сезон охоты»

Стэйблер убедился, что он ни в малейшей степени, ни капельки не гей. Проглатывает разочарование. Во рту вкус апельсиновой корки.

«Паразиты»

– Ох черт! – говорит жена Стэйблера. – Черт! Дорогой, у детей вши. Мне нужна твоя помощь.

Они ставят детей в ванну. Старшая дочка закатывает глаза. Мать помогает каждому втереть в волосы шампунь, трое младших ноют: щиплется. Стэйблера впервые за много месяцев настигает спокойствие.

«Злоба»

– Жертва связана с модельным бизнесом, – говорит капитан. – Но пока не удается выяснить, где она жила. Возможно, приехала из другой страны. Ей было всего четырнадцать.

Он вешает фотографии вскрытия на доску объявлений, у жертвы плоское бледное лицо. Кнопка попадает в пробку, Бенсон подскакивает на стуле.

«Кара»

Стэйблер снова слышит это – этот звук, барабанную дробь. Похоже, доносится из комнаты отдыха. Он идет туда – но там ему кажется, что дробь звучит в помещении для допросов. В помещении для допросов он снова ее слышит. Стучит по зеркальному стеклу, подражая этому ритму, пытаясь его выманить, но все стихает.

Третий сезон

«Подавление»

Посреди проповеди отец Джонс вдруг начинает визжать. К ужасу прихожан, он цепляется за кафедру, вновь и вновь выкрикивая чье-то имя. Решив, что таким образом священник признаёт какую-то свою вину, церковные власти вызывают Бенсон и Стэйблера. В кабинете священника Бенсон смахивает ручку со стола, и отец Джонс ныряет за ней, все еще воя.

«Гнев»

Бенсон тянет руки, лежа в кровати, словно младенец. Девочка-с-колокольчиками-вместо-глаз матерински склоняется над ней. Бенсон вцепляется в колокольчики, тянет изо всех сил. Девочка-с-колокольчиками-вместо-глаз резко дергается, и все лампы в квартире Бенсон взрываются, усеивая ковер осколками стекла.

«Украденный»

Сначала шоколадный батончик. На следующий день – зажигалка. Стэйблер хотел бы остановиться, но он давно понял, что силы надо расходовать бережно.

«Крыша»

«Просто расскажите мне всё, что помните, отче». Щелчок. «Хорошо. Ее имя – нет, я не хочу его называть. Она ненавидела воду и траву, поэтому пикник мы устроили на крыше ее многоквартирного дома. Она жила в том доме вместе с матерью. Я любил ее. Я растворился в ее теле. Мы расстелили на крыше одеяло. Я кормил ее апельсиновыми дольками. Она сказала мне, что она пророчица и ей было видение: однажды я приму обет воздержания. Я сказал – нет, нет! Она забралась на бетонный парапет крыши. Встала там и вновь изложила свое видение. Сказала, ей, мол, жаль. Она даже не упала, как я ожидал, – словно преклонила колени в воздухе».

«Запутанное»

Стэйблер обнаруживает Бенсон на продавленной кровати в комнате отдыха. Когда он открывает дверь, она просыпается. Выглядит так, словно ее прогнали сквозь строй – так выражалась мать Стэйблера, прежде чем уйти. Если напрячь память – так это последнее, что она сказала перед тем, как та дверь захлопнулась.

«Искупление»

Бенсон случайно ловит насильника, проверяя в гугле своего нового ухажера с сайта знакомств. Не может решить, занести ли это в колонку «успех» («поймала насильника») или же «провал» («романа не получилось»). Отмечает в обеих колонках.

«Жертвоприношение»

Бенсон оставляет красавца-мужчину, с которым пришла на свидание, в ресторане, в ожидании, пока принесут напитки. Выходит в пустынный переулок. Снимает обувь и босиком шагает посередине дороги. Слишком жаркий апрель. Чувствует, как ноги чернеют от гудрона. Следовало бы опасаться разбитого стекла, но она не чувствует страха. Останавливается перед заброшенным участком. Наклоняется, щупает тротуар. Он дышит. От этого сердцебиения на два тона вибрируют и ее ключицы. Она это чувствует. Внезапно, необратимо она уверяется в том, что земля дышит. Она знает, что Нью-Йорк скачет верхом на гигантском чудище. Она знает это яснее, чем всё, что знала до сих пор.

«Наследственность»

Выражение «прогнать сквозь строй» застряло в голове у Стэйблера, словно капля за каплей сочится во внутреннее ухо. Он прижимает желвак на краю челюсти, давит. Вместо односложного «строй» раздается щелчок. Стэйблер нажимает еще раз. Прощелк сквозь строй. Прогнать сквозь щелк. Прогнать.