Она постучала в дверь герцогского кабинета и, услышав разрешение, вошла. Адам поднял взгляд от бумаг, встал и радостно улыбнулся:

— Кири! Какой приятный сюрприз! Как прошел твой визит в дом потенциального мужа?

Она собиралась небрежно сообщить ему, будто они не подходят друг другу, но неожиданно для самой себя разразилась слезами.

— Ох, Адам!

Моментально преодолев разделявшее их расстояние, брат заключил ее в объятия. Он был среднего роста, чуть выше Кири, но его сила и доброта делали его тихой гаванью в период эмоционального шторма.

Подрастая, она знала, что на другом краю земли у нее есть старший брат, который является герцогом. Она часто мечтала о встрече с ним, не зная, состоится ли когда-нибудь такая встреча. Но она и понятия не имела, что старший брат сможет дать ей дружбу, утешение и мудрые советы.

Она прижалась лицом к его плечу, и он потрепал ее по спине.

— Насколько я понимаю, из этой затеи ничего не получилось?

— Это большая недооценка ситуации. — Она заставила себя перестать плакать, и Адам усадил ее на уютный кожаный диван. — Я случайно услышала, как мать Годфри сказала своей сестре, что мое приданое делает меня приемлемой в качестве жены младшего сына, хотя и с большой натяжкой. Они говорили, что я вульгарна, что я заигрываю с мужчинами и поэтому мужчины всегда вертятся вокруг меня. И они говорили ужасные вещи о моей маме!

Адам дал ей свой носовой платок и выругался себе под нос.

— Я надеялся, что тебе никогда не придется столкнуться с подобными предрассудками, но, как видно, это неизбежно.

Кири промокнула слезы.

— Леди Норленд всегда была весьма сдержанной, но я думала, что она просто беспокоится о счастье своего сына. Я и понятия не имела о том, как сильно она меня презирает.

— Люди недалекие частенько презирают тех, кто отличается от них, — спокойно сказал Адам. — Для них это единственная возможность почувствовать собственное превосходство.

— Наверное, ты прав. Но все же неприятно узнать, что я вульгарное создание, которое терпят исключительно ради большого приданого. Может, тебе не следует выделять мне такую щедрую долю наследства?

— Вздор! — заявил ее брат. — Ты такой же ребенок шестого герцога, как и я, а следовательно, имеешь право на получение в качестве приданого доли наследства, соответствующей твоему социальному рангу. Да, деньги привлекают охотников за богатым наследством, но ты человек здравомыслящий. — Он улыбнулся. — И у тебя есть семья, которая пожелает убедиться, что претендент на твою руку достоин тебя.

Ей вспомнилось, как Маккензи сказал, будто ее брат является одним из самых опасных людей в Англии. Она, как правило, забывала об этом, поскольку он был человеком поразительно уравновешенным и очень любил свою семью, которую недавно обрел. Но Маккензи прав. Герцог Эштон не из тех, кого можно безнаказанно задевать.

— Такая защита — палка о двух концах, — сказала она, искоса поглядев на него. — Твои стандарты могут оказаться слишком высокими. Что, если вы с генералом не согласитесь с моей оценкой кандидатуры?

Он усмехнулся.

— Тут нашим помощником станет время. Оно излечит от нежелательных увлечений, но придаст силу настоящему чувству.

Это звучало разумно. За две недели она, наверное, совсем забудет Маккензи. Но пока…

Заметив у двери плащ Маккензи — она уронила его, когда начала плакать, — Кири едва удержалась, чтобы не вернуться за ним.

— Но на этом история не закончилась. Я была в такой ярости, что немедленно бросилась на конюшню и взяла их лучшего коня, чтобы доехать до Дувра, а оттуда добраться дилижансом до Лондона. Когда я выехала, дело было к вечеру, и я столкнулась с группой контрабандистов…

Адам так и замер.

— Ну и…

— …меня взяли в плен и отвезли в какую-то пещеру на побережье. Они пьянствовали и спорили о том, что со мной следует сделать, и тут появился один из их лондонских клиентов, который помог мне бежать. Интересно, что он оказался одним из твоих старых школьных приятелей.

Адам усмехнулся:

— Не говори, позволь мне самому догадаться. Это был Маккензи?

Она нахмурилась:

— Вероятно, репутация Маккензи пострадает, если в Лондоне узнают о том, что он имеет дело с контрабандными товарами.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет это доказать. Всем понятно, конечно, откуда в его заведении берутся вина и спиртные напитки высочайшего класса, — сказал Адам. — Большинство политических деятелей и дипломатов высшего ранга регулярно посещают «Деймиен» и ничего не хотят знать об источнике тех напитков, которые они пьют.

Она надеялась, что Адам прав. Несколько сократив описание событий той ночи, Кири проговорила:

— Маккензи сразу же сопроводил меня в Уэстерфилдскую академию и передал с рук на руки леди Агнес. Неужели моя репутация будет безнадежно испорчена даже тем, что я несколько часов провела с ним в дороге? Он показался мне джентльменом.

— Он брат Уилла Мастерсона, так что в основном человек здравомыслящий, но его клуб — место очень модное и не вполне респектабельное, — заметил Адам. — Хорошо, что он отвез тебя к леди Агнес и тихо удалился, чтобы не причинить ущерба твоей репутации.

— Кажется, леди Агнес о нем высокого мнения, — с некоторым вызовом сказала она.

— Она любит всех своих старых мальчиков, за что я ей глубоко благодарен, — сказал Адам. — Ты собираешься рассказать родителям о том, что произошло?

Кири чуть помедлила.

— Мне не хочется что-нибудь скрывать от них, но не хочется также их расстраивать. Маму оскорбит то, что я услышала, а генерал немедленно отправится в Граймз-Мэнор, чтобы вправить кое-кому мозги. Возможно, будет лучше, если я просто скажу им, будто решила, что Годфри мне не подходит, и поспешила уехать, чтобы избежать неловкости.

— Всегда лучше придерживаться варианта, близкого к правде, — согласился Адам. — Я думаю, карантин по поводу кори снимут через день-другой, так что тебе лучше побыть здесь, по крайней мере эту ночь.

— Ты лучший из братьев! — воскликнула она.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли две красивые блондинки в туалетах абсолютно одинакового оттенка весенней зелени. Это вернулись домой герцогиня Эштон и ее точная копия — сестра-близнец. Кири вскочила с дивана и обняла свою невестку.

— Надо сказать, с каждым разом я лучше вас различаю.

Мария рассмеялась и похлопала свой округлившийся животик.

— При взгляде на Сару я вспоминаю, что когда-нибудь я снова буду такой же стройной и красивой, как она.

— И тогда тебя не так часто будет клонить ко сну, — рассмеялась Сара Кларк-Таунлсенд. — Адам, Мария всю дорогу дремала в карете. Ей нужно пойти наверх и отдохнуть.