id="id83">

«То в виде девочки, то в образе старушки…»

Н. А. М<илюковой>

То в виде девочки, то в образе старушки,

То грустной, то смеясь – ко мне стучалась ты,

То требуя стихов, то ласки, то игрушки,

И мне даря взамен и нежность, и цветы.

То горько плакала, уткнувшись мне в колени,

То змейкой тонкою плясала на коврах…

Я знаю детских глаз мучительные тени

И запах ладана в душистых волосах.

Огонь какой тоски в тебе горит бесплодно:

Лампада ль тайная? Смиренная свеча ль?

Ах, всё великое, земное безысходно…

Нет в мире радости светлее, чем печаль!

21 декабря 1911

Париж

«Замер дух – стыдливый и суровый…»

Замер дух – стыдливый и суровый,

Знаньем новой истины объят…

Стал я ближе плоти, больше людям брат.

Я познал сегодня ночью новый

Грех… И строже стала тишина —

Тишина души в провалах сна…

Чрез желанье, слабость и склоненье,

Чрез приятье жизненных вериг —

Я к земле доверчивей приник.

Есть в грехе великое смиренье:

Гордый дух да не осудит плоть!

Через грех взыскует тварь Господь.

5 января 1912

<Париж>

«Альбомы нынче стали редки…»

М. Н<овицкой>

Альбомы нынче стали редки —

В листах, исписанных пестро,

Чертить случайные виньетки

Отвыкло беглое перо.

О, пушкинская легкость! Мне ли,

Поэту поздних дней, дерзать

Словами, вместо акварели,

Ваш милый облик написать?

Увы! Улыбчивые щеки,

Веселый взгляд и детский рот

С трудом ложатся в эти строки…

И стих мой не передает

Веснушек, летом осмугленных,

Ни медных прядей в волосах,

Ни бликов золота в зеленых,

Слегка расставленных глазах.

Послушливым и своенравным

В зрачках веселым огоньком

Вы схожи и с лесным зверьком,

И с улыбающимся фавном.

Я ваш ли видел беглый взгляд,

И стан, и смуглые колена

Меж хороводами дриад

Во мгле скалистых стран Пуссена?

И мой суровый Коктебель

Созвучен с вашею улыбкой,

Как свод руин с лозою гибкой,

Как с пламенем зари – свирель.

<Июль> 1912

Коктебель

«Как некий юноша, в скитаньях без возврата…»

Как некий юноша, в скитаньях без возврата

Иду из края в край и от костра к костру…

Я в каждой девушке предчувствую сестру

И между юношей ищу напрасно брата.

Щемящей радостью душа моя объята;

Я верю в жизнь и в сон, и в правду, и в игру,

И знаю, что приду к отцовскому шатру,

Где ждут меня мои и где я жил когда-то.

Бездомный долгий путь назначен мне судьбой…

Пускай другим он чужд… я не зову с собой, —

Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.

Любимое со мной. Минувшего не жаль.

А ты, что за плечом, – со мною тайно схожий, —

Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!

7 февраля 1913

<Коктебель>

«Мой пыльный пурпур был в лоскутьях…»

Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,

Мой дух горел: я ждал вестей,

Я жил на людных перепутьях

В толпе базарных площадей.

Я подходил к тому, кто плакал,

Кто ждал, как я… Поэт, оракул —

Я толковал чужие сны…

И в бледных бороздах ладоней

Читал о тайнах глубины

И муках длительных агоний.

Но не чужую, а свою

Судьбу искал я в снах бездомных

И жадно пил из токов темных,

Не причащаясь бытию.

И средь ладоней неисчётных

Не находил еще такой,

Узор которой в знаках чётных

С моей бы совпадал рукой.

8 февраля 1913

Москва

Lunaria

Венок сонетов

1

Жемчужина небесной тишины

На звездном дне овьюженной лагуны!

В твоих лучах все лица бледно-юны,

В тебя цветы дурмана влюблены.

Тоской любви в сердцах повторены

Твоих лучей тоскующие струны,

И прежних лет волнующие луны

В узоры снов навеки вплетены.

Твой влажный свет и матовые тени,

Ложась на стены, на пол, на ступени,

Дают камням оттенок бирюзы.

Платана лист на них еще зубчатей

И тоньше прядь изогнутой лозы…

Лампада снов, владычица зачатий!

2

Лампада снов! Владычица зачатий!

Светильник душ! Таинница мечты!

Узывная, изменчивая, – ты

С невинности снимаешь воск печатей,

Внушаешь дрожь лобзаний и объятий,

Томишь тела сознаньем красоты

И к юноше нисходишь с высоты

Селеною, закутанной в гиматий.

От ласк твоих стихает гнев морей,

Богиня мглы и вечного молчанья,

А в недрах недр рождаешь ты качанья,

Вздуваешь воды, чрева матерей

И пояса развязываешь платий,

Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий!

3

Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий!

Хрустальный ключ певучих медных сфер!

На твой ущерб выходят из пещер,

Одна другой страшнее и косматей,

Стада Эмпуз; поют псалмы проклятий

И душат псов, цедя их кровь в кратэр;

Глаза у кошек, пятна у пантер

Становятся длиннее и крылатей.

Плоть призраков есть ткань твоих лучей,

Ты точишь камни, глину кирпичей;

Козел и конь, ягнята и собаки

Ночных мастей тебе посвящены;

Бродя в вине, ты дремлешь в черном