Тори выделила первое слово из намеченных восьми и застучала по клавишам. Набрав несколько знаков, она остановилась и стала внимательно следить за экраном. В комнате воцарилась тишина. Рэнд, затаив дыхание, наблюдал за бегом строчек.

От резкого звонка Тори вздрогнула, не сразу сообразив, что это телефон. Рэнд взял трубку. С первых же слов Тори поняла, что он говорит с ее матерью, и бросилась к столу. Рэнд на удивление спокойно передал ей трубку и отошел к окну.

– Алло, мама? Это я! Здравствуй! – защебетала Тори. Она давно не говорила с ней и чувствовала себя виноватой.

– Тори! – раздался взволнованный голос. – Куда ты пропала? Я звонила в гостиницу каждые полчаса и даже просила портье оставить тебе записку, но ты как в воду канула. И только потом я сообразила, что ты могла остаться ночевать у Рэнда.

– Мамочка, ради Бога, извини! Я не сообщила тебе о перемене планов только потому, что было уже очень поздно, и мне не хотелось беспокоить тебя!

– Ладно уж! Как ты там?

– Прекрасно. Но мне очень стыдно, оттого что заставила тебя волноваться.

– Перестань! Главное, что у тебя все хорошо. Остальное не так важно! А как Минди?

– Здорова, весела, растет не по дням, а по часам.

– Я очень рада. Поцелуй ее от меня. Ты долго пробудешь на ранчо?

Тори оглянулась на Рэнда, смотревшего в окно, и неуверенно ответила:

– Наверное, задержусь еще на некоторое время.

– Рэнд по-прежнему невыносим?

Ответить на этот вопрос прямо было невозможно, и Тори сказала притворно веселым голосом:

– Как я и ожидала. А как папа?

Дорис поняла, что Рэнд рядом, и не стала настаивать на ответе.

– Папа в прекрасной форме. Он работает дома, много гуляет, причем категорически отказывается от провожатых. И вообще старается заботиться о себе сам.

– Очень рада это слышать, мама! Но все же приглядывай за ним, ладно? Я так люблю вас обоих!

– И мы тебя тоже очень любим.

– Мамочка, извини, мне очень некогда. Я позвоню тебе вечером.

– Хорошо, родная! Поговорим позже.

– До свидания, мама!

Тори положила трубку и повернулась к Рэнду. Ему, без сомнения, их разговор показался странным, но объясняться она не хотела. Однако Рэнд заговорил сам:

– С каких это пор твоя матушка так пристально следит за тобой? Я что-то не припомню, чтобы Дорис хоть раз упрекнула свою несравненную дочку за то, что та не позвонила.

– Мама изменилась с тех пор, как у отца случился сердечный приступ. Ее беспокоит, когда от меня нет известий. А вчера я обещала позвонить ей из гостиницы, но забыла! Вот она и отчитывала меня добрых четверть часа.

Рэнд знал, что Тори о чем-то умалчивает, и это выводило его из себя. Конечно, думал он, ее объяснения вполне логичны и складны. Но действительную причину тревоги своей матери она явно скрыла.

Вернувшись к компьютеру, Тори углубилась в работу. Рэнд продолжил разборку бумаг. В комнате вновь стало тихо.

Прошел еще час. Телефон звонил неоднократно, и Рэнд обсуждал с кем-то деловые вопросы. Из этих разговоров Тори поняла, что большинство его проблем так или иначе связано с неисправностью компьютера, и ей захотелось как можно скорее помочь мужу. Пальцы почти механически нажимали на клавиши, а глаза не отрывались от экрана. Постепенно в голове складывался стройный план дальнейших поисков исчезнувших файлов. Тори подняла было голову, чтобы поделиться некоторыми мыслями с мужем, но в этот момент из коридора донесся тревожный крик Дороти, звавшей Рэнда. Что-то случилось.

Рэнд опрометью бросился в коридор, Тори выскочила следом. Дверь из кухни во двор была распахнута настежь, и голос Дороти сопровождаемый причитаниями Джералдайн, слышался уже с улицы.

– Что случилось?! – крикнул Рэнд бежавшей ему навстречу служанке.

– Минди упала с качелей. Мы с Дороти сидели на кухне у окна и наблюдали за ней. Качели слишком сильно раскачались. Дороти крикнула, чтобы Минди была осторожнее. Тут она и упала!

– Это я, я во всем виновата! – рыдала Дороти. – Минди оглянулась на мой голос, отпустила веревки и упала!

Сердце Тори замерло от ужаса. Воображение уже рисовало ей распростертого на земле, окровавленного и сплошь покрытого ранами ребенка. Она подбежала к еще не остановившимся качелям.

Минди действительно лежала на земле. Но ужасных ран на ее теле не было, только слегка кровоточила ободранная при падении коленка. Дороти и Рэнд, склонившись над девочкой, осматривали ее ноги и голову. Тори и Джералдайн со встревоженными лицами стояли рядом. Опасаясь перелома, Рэнд осторожно просунул руку под спину и провел ладонью по позвоночнику.

Минди медленно открыла глаза. Четверо взрослых нагнулись к ней, вглядываясь в запачканное личико. Девочка недоуменно спросила:

– Я, кажется, упала?

Четыре головы утвердительно кивнули. По щекам Минди скатились две слезинки: ей стало себя жалко. И вдруг, легко вскочив на ножки, она подпрыгнула и повисла на шее отца. У всех вырвался вздох облегчения. Рэнд погладил дочку по головке и нежно поцеловал. Джералдайн перекрестилась и с легким осуждением посмотрела на проказницу.

– Слава Богу, пронесло! Слишком уж стара я для таких нервных встрясок! Могу и удар получить.

– Я тоже, – поддержала ее Дороти. Утерев слезы с лица Минди и ободряюще улыбнувшись ей, она сказала: – У тебя, возможно, будет немного побаливать головка после такого героического полета, но это скоро пройдет. А теперь иди-ка умойся – ты вся испачкалась. Джералдайн тебе поможет.

Джералдайн взяла девочку за руку и повела в ванную. Тори не спускала с них глаз, пока они шли по дорожке к дому. При этом она не замечала, что Рэнд и Дороти так же внимательно смотрят на ее блестящие глаза и мертвенно бледное лицо. Протянув руку, Дороти дотронулась до холодной, как у мертвеца, ладони Тори. Переглянувшись с сыном, она еле слышно шепнула ему на ухо:

– Бедняжка так переволновалась, что вот-вот упадет в обморок. – Дороти повернулась к невестке. – Не надо волноваться, Тори. У Минди немного поболит голова, пощиплет коленку – и все наладится. Тем более что падает она не в первый раз и, увы не в последний! Помните, как она скатилась с лестницы? Тогда вы единственная из нас всех сохранили самообладание. Кстати, как и в большинстве подобных случаев!

Тори отлично понимала, что Дороти старается утешить и успокоить ее, но ничего не могла с собой поделать: она снова и снова представляла себе лежащую на земле бледную и бесчувственную дочь – и у нее перехватывало дыхание. Конечно, это всего лишь болезненное воображение, но не дай Бог такому случиться! Она этого не переживет….

– Ты же у нас сделана из льда, – мягко сказал Рэнд, стараясь поддразнить жену и отвлечь от ужасных мыслей, – и никогда не теряешь хладнокровия.