— Значит, ты живешь отдельно? — обрадовалась я и вздохнула с облегчением. — Еще бы я возражала! Если честно, я ужасно боюсь этой встречи… особенно с Атанасом. Столько всего про него слышала! Да и тогда…

Я прикусила язык. Вспомнила, как однажды ночью Грег ввел меня в гипнотический транс и мы полетели навстречу встающей полной луне. Но скоро перед нами появился огромный злобный филин. И он явно нацеливался когтями мне в лицо. Потом я узнала, что Атанас любил превращаться именно в филина.

— Что ты вспомнила? — спросил Грег.

— Да так, ничего особенного, — уклончиво ответила я и снова стала смотреть в окно.

В этот момент мы свернули в какой-то переулок, и Грег поехал быстрее. Меня удивило количество баров и магазинов на этой улочке. Но вот мы свернули еще раз, я увидела на одном из зданий табличку «Noel street», Грег притормозил и завернул в арку старинного дома. Двор был небольшим и практически квадратным. Грег остановил машину и вздохнул с явным облегчением.

— Вот мы и приехали! — сказал он и выключил мотор.

«Небольшая квартирка» на пятом этаже дома девятнадцатого века была пятикомнатной и выглядела довольно помпезно — высокие потолки, я думаю, метров пять, старинная лепнина и вычурная обстановка. Я даже не могла определить ее стиль, столько всего тут было намешано. Грег отвел меня в одну из комнат и сказал, что это моя спальня.

— Всего в квартире две спальни, — пояснил он, — гостиная, мой кабинет, и есть еще одна комната, которую я приспособил под кинотеатр. Там лишь огромная плазма на стене и кресла.

— Кабинет? — улыбнулась я и раскрыла сумку.

Грег присел в кресло возле окна.

— Я эту квартиру давно купил, — сказал он, — еще в середине прошлого века… как раз после окончания Второй мировой. В России тогда было невозможно жить, хотя как раз для вампиров наступило полное раздолье. Атанас вдоволь напился свежей крови. Но мы с Ренатой именно тогда решили, что нужно перестраиваться. Как бы тебе это объяснить? Вампиры чувствуют… ну что-то типа энергии Земли, ее уровень, ее наполненность. Словно в нас встроен радар. Во время любой войны аура Земли черная. Кажется, что нашу планету окутывает облако страдания, боли и злобы. Вампиры всего мира тогда подпитались этой черной энергией. И именно в то время наша численность сильно возросла.

Я перестала доставать вещи из сумки и повернулась к Грегу. Его лицо выглядело страдальческим, уголки губ были опущены, между бровями появилась складка, глаза потемнели. Я села на кровать напротив него.

— Атанас и Порфирий почти все время проводили в России. Иногда мы охотились вместе, но, бывало, и расходились кто куда. И я вдруг почувствовал себя настолько плохо от обилия человеческой крови, что впервые задумался, куда я двигаюсь. Как-то Рената явилась ко мне с совершенно обезумевшим видом. Вначале она просто сидела, отвернувшись лицом к стене, и молчала. Потом рассказала, что ночью «порезвилась» в одном из детских домов. В первые послевоенные годы они были настолько переполнены, что дети спали прямо на полу.

Я вздрогнула, мое буйное воображение тут же нарисовало соответствующую картину. Грег поднял на меня глаза и замолчал.

— И что было дальше? — через силу спросила я.

— Мы долго с ней говорили, — после паузы ровным тоном произнес он. — И решили, что по мере возможности будем отказываться от людской крови. Но это оказалось настолько трудно, что поначалу мы просто сократили… ее потребление. А потом я решил, что мне лучше какое-то время побыть в одиночестве, и выбрал Лондон. В то время тут было намного спокойнее, чем в России. К тому же климат более ровный. Я купил эту квартиру, обставил ее по своему вкусу и стал здесь жить. Я вновь начал писать стихи. Поэтому и появился кабинет.

— Стихи? — обрадовалась я и сразу вспомнила, что Грег перед превращением, которое произошло, действительно увлекался поэзией и сам пробовал писать.

— Но, как оказалось, — грустно добавил он, — я утратил свой дар. Мог лишь складывать строчки, рифмовать их, но волшебство поэзии ушло. А чего я хотел?! — громко сказал он и встал. — Поэзия — это душа! Это свет! А ведь я стал порождением Тьмы!

Я вскочила и обняла его. Грег уткнулся носом мне в шею.

— Ты давно отказался от человеческой крови, а значит, неуклонно меняешься, — быстро заговорила я, гладя его по волосам. — Ты смог полюбить… А любовь — это тоже свет! Кто знает, может, твой поэтический дар уже вернулся к тебе! Ты давно пробовал написать хоть что-нибудь?

— Давно, — глухо проговорил он.

Я каким-то непостижимым образом чувствовала, как он сейчас мучается, и поменяла тему.

— Совсем забыла, — радостным тоном произнесла я. — Рената просила тебе кое-что передать.

Грег оторвался от меня. Его лицо посветлело. Я покопалась в сумке, достала коробочку и протянула ее Грегу. Он вынул медальон и улыбнулся, прижав его к щеке. Потом раскрыл. Он, не отрываясь, смотрел на наши портреты, улыбка не сходила с его лица, глаза наполнились голубым сиянием.

— Прекрасно, да? — тихо спросила я. — У Ренаты талант.

— Да! — согласился он. — Она начала рисовать, когда перестала охотиться. А вот я…

— И ты будешь писать, — быстро произнесла я. — Все вернется!

Грег снял с цепочки украшение и повесил на его место медальон.

— Не буду с ним расставаться, — сказал он и погладил сверкающие буквы вензеля. — Грег и Лада… навсегда вместе…

— И я такой хочу! — восторженно произнесла я. — Только вместо овального медальона сердечко! Сделаешь мне, да?

— Я сразу хотел два одинаковых, — улыбнулся он. — Но подумал, что ты постоянно носишь алмазный кулон с моей кровью.

— И что? — рассмеялась я. — Медальон с нашими портретами просто будет со мной. Я смогу в любой момент любоваться им, гладить и целовать твое, пусть и нарисованное, лицо.

— Хорошо! — согласился Грег и нежно чмокнул меня в кончик носа.

Когда я закончила разбирать вещи, Грег пригласил меня на кухню. Она оказалась огромной. Особенно меня впечатляли размеры холодильника.

— Неподалеку огромный рынок Camden Lock Market, — сказал Грег, наблюдая за мной. Гам можно приобрести все, что угодно, в том числе и живую птицу или тех же кроликов.

— Понятно, — ответила я и тут же отошла от холодильника.

Грег улыбнулся и заметил, что употребляет лишь свежую кровь, а холодильник в данный момент заполнил продуктами для меня.

Я обрадовалась и открыла дверцу.

Тут были и молочные продукты, и различная мясная нарезка, и сыры, и пирожные, и фрукты. Еще я заметила бутылку шампанского. Я сразу почувствовала, насколько проголодалась.

— Я поем? — робко спросила я, повернувшись к Грегу.

— Лада, ты тут хозяйка и можешь распоряжаться по своему усмотрению! — ответил он, достал из навесного шкафа белую скатерть с кружевными краями и постелил на овальный стол, придвинутый к окну.