– Нет, мистер Флейшер, неверно! Тесс чувствовала себя одинокой и стала разговаривать сама с собой. Она придумала себе подружку, Зеркальную Девочку, и иной раз ей самой становилось нелегко отличить воображаемое от реального. Это проблема, да, но не галлюцинация. Тесс проверяли на височную эпилепсию и на добрый десяток других неврологических заболеваний. Все тесты дали отрицательный результат.

– Согласно личному делу ей поставили диагноз…

– Синдрома Аспергера, совершенно верно; ничего из ряда вон выходящего. У нее случается нервный тик, она поздно начала говорить и с трудом находит себе друзей. Да, она одинока; думаю, что проблемы в Кроссбэнке были отчасти вызваны именно одиночеством.

– По-моему, она одинока и здесь.

– Не спорю. Одинока и не знает, что делать. А что бы вы чувствовали на ее месте? Родители в разводе, недавний переезд плюс все обычные невзгоды, выпадающие на долю ребенка ее возраста. Я все это и без вас прекрасно вижу. Каждый день. В ее жестах, в глазах.

– Вам не кажется, что терапия могла бы здесь помочь?

– Поймите меня правильно, я не то чтобы против. Тесс сажали на риталин и кучу других лекарств, и ни одно не помогло. Совсем наоборот. Все это тоже должно быть в личном деле.

– Терапия не обязательно подразумевает лекарства. Иногда помогает просто беседа с врачом.

– Тесс беседы не помогли. Она лишь стала себя чувствовать еще более не такой, как все.

– Это она вам сказала?

– Я сама все прекрасно видела! – Маргерит почувствовала, что у нее вспотели ладони. Голос тоже повысился от напряжения. Опять заскулила, говорил в подобных случаях Рэй. – Мистер Флейшер, к чему вы клоните?

– Еще раз прошу прощения, если вам кажется, что я лезу не в свое дело. Я предпочитаю знать, что происходит с моими учениками дома, особенно если в школе у них не все в порядке. В моем понимании именно это и означает быть хорошим учителем. Я также отдаю себе отчет, что иной раз становлюсь похож на следователя.

– Я знаю, что Тесс не всегда справляется с письменными заданиями, но…

– Она приходит в класс, однако в иные дни она… не знаю, как это лучше описать… эмоционально где-то еще. Смотрит в окно. Не отвечает, когда я к ней обращаюсь. Что-то шепчет. Это не означает, что она отличается от других в худшую сторону или что с ней что-то серьезно не так, вот только чему-то ее научить в такой ситуации очень тяжело. Я просто хочу сказать, что мы могли бы попытаться как-то помочь…

– Здесь был Рэй? Так?

Мистер Флейшер изумленно моргнул.

– Я беседовал с вашим мужем… бывшим мужем… раз или два.

– И что он вам сказал? Что я за ней не слежу? Что она жалуется – ей со мной одиноко?

Флейшера выдали глаза. В точку! Ну и говнюк же ты, Рэй!

– Послушайте, – сказала Маргерит, – я понимаю ваше беспокойство и сама его разделяю, но вам также следует знать, что Рэй недоволен решением судьи относительно Тесс и уже не первый раз пытается меня подставить, изобразить все так, будто я плохая мать. Давайте я попробую догадаться, как все было: он пришел сюда и сказал, что, хотя ему совсем не хотелось бы затрагивать подобную тему, он беспокоится о Тесс, особенно после того, что случилось в Кроссбэнке, и не может ли быть, что она не получает той доли родительской заботы, которую заслуживает, тем более что она ему кое-что сказала по этому поводу… Я правильно передаю суть?

Флейшер вскинул вверх руки, обороняясь.

– Я не имею права продолжать разговор в подобном ключе. Могу лишь заверить – отцу Тесс я сказал ровно то же самое, что и вам.

– Рэй ведет собственную игру, мистер Флейшер.

– Меня во всем этом волнует только Тесс.

– А я вас уверяю… – Маргерит с трудом сдержалась, чтобы не прикусить собственную губу. Флейшер смотрел на нее с терпеливой заботой, почти отеческой, но он все-таки учитель восьмого класса. Не может ли быть, что этот его чуть нахмуренный взгляд – всего лишь защитный рефлекс, маска, которую он автоматически надевает, столкнувшись с истеричной ученицей? Или родительницей. – Само собой, я готова сделать все возможное, чтобы помочь Тесс с уроками и всем остальным…

– По существу, тут мы с вами целиком сходимся, – ответил Флейшер. – Тесс пропустила много занятий в Кроссбэнке, не хотелось бы, чтобы это повторилось и здесь.

– Конечно! Конечно, не хотелось бы. Я совсем-совсем уверена, что и не повторится!.. Я могла бы с ней поговорить, объяснить ей, как важно быть прилежной, если вы думаете, что это поможет, – поспешно добавила Маргерит, надеясь, что отчаяния в голосе не будет слышно.

– Может помочь, – кивнул Флейшер, затем, поколебавшись, добавил: – Я одно хочу сказать: нам обоим нужно внимательнейшим образом смотреть за Тесс. Чтобы успеть вмешаться, пока что-то не случилось.

– Я и так смотрю во все глаза!

– Хорошо. Это и есть самое важное. Если нам снова понадобится поговорить, вы не против, если я опять по- звоню?

– В любое время, – заверила его Маргерит, до нелепого обрадовавшись, что встреча подошла к концу.

Флейшер встал.

– Спасибо, что пришли. Надеюсь, я вас не слишком растревожил.

– Нисколько.

Наглая ложь.

– Если вас тоже что-то будет беспокоить, моя дверь всегда для вас открыта.

– Спасибо, я очень благодарна.

Маргерит спешила по коридору к дверям школы, словно ей не терпелось покинуть место преступления. Упоминать имя Рэя было ошибкой, думала она, хотя отпечатки его пальцев были буквально по всей классной комнате, а как ловко он ее подставил! И вообще, удивительно в духе Рэя использовать проблемы Тесс как оружие.

Впрочем, подумала Маргерит, может быть, я просто пытаюсь обмануть сама себя. Проблемы Тесс вовсе не легкое нервное расстройство, и весь случившийся в Кроссбэнке балаган вот-вот повторится… Она была готова на все, лишь бы помочь Тесс преодолеть этот нелегкий период, хотя и не представляла, как именно ей помочь, ведь сквозь упорное безразличие Тесс пробиться почти невозможно… а тут еще Рэй, который постоянно во все лезет, пытается ими манипулировать, пытается выгадать себе преимущество в гипотетической судебной битве за опеку.

Рэй, для которого каждый конфликт – это война, и он рвется в бой, поскольку панически боится проиграть.

Маргерит распахнула двери и вырвалась на воздух. К вечеру заметно похолодало, а тучи опустились еще ниже. Морозный ветерок после удушающей жары классной комнаты казался чуть ли не приятным.

Садясь в машину, Маргерит услышала вой сирен. Она осторожно подкатила к выезду с парковки, поэтому успела затормозить, когда мимо на полной скорости пронесся автомобиль секьюрити Слепого Озера. Направлялся он, похоже, к южным воротам.

Девять