– Держись, крошка, – велел Трэвис, и, как ни странно, машина встала на все четыре колеса, они приземлились по другую сторону холмика и продолжали мчаться к зданию.

Он повернул руль с такой силой, что казалось, руки вот-вот вырвутся из плечевых суставов. Машина остановилась у здания. Так близко, что Ким могла бы опустить окно и коснуться его. Но она не пошевелилась. Потому что примерзла к месту.

Трэвис выключил мотор.

– Неплохо. Не так плохо, как могло быть. Ким, ты как?

Она продолжала смотреть прямо перед собой, вцепившись в кресло побелевшими руками. И сильно сомневалась, что ноги когда-нибудь станут ее слушаться.

Трэвис вылез и обошел машину, чтобы открыть дверь с ее стороны. Угол здания едва не поцарапал дверь. Едва. Оставался зазор примерно в полдюйма. Его парковка была просто идеальной.

Оказалось, что Ким успела вцепиться в дверь так, что он не смог открыть ее до конца. Пришлось медленно отрывать ее пальцы. Потом он повторил ту же процедуру с другой рукой. Отстегнул ее ремень. Но она по-прежнему напоминала статую.

Трэвис нагнулся, подхватил ее на руки и вытащил из машины. Отнес в тень дерева. Увидел пустую деревянную катушку, сел и усадил Ким себе на колени.

– Я не хотел напугать тебя, – шепнул он, кладя ее голову себе на плечо. – Я думал… – В тот момент он не знал, о чем думал. Слишком много женщин, окружавших его, жаждали пощекотать себе нервы. А он… он опять все испортил.

Ким начинала оттаивать. Но первая мысль была о том, что она не хочет, чтобы Трэвис поставил ее на землю. Как бы устроиться у него на коленях и сидеть, пока он не додумается ее поцеловать!

– Отвезти тебя к брату? – тихо спросил он.

Она понятия не имела, о чем он, но наконец вспомнила, что Рид доктор.

– Нет. Все в порядке, – заверила она.

– А мне так не кажется, – возразил он, чуть отстраняясь и глядя на нее. Очень бледная. Глаза широко раскрыты. Она выглядела, как жертва шока, но в то же время в глазах светилось что-то еще.

– Ты в восторге, верно? – удивился он.

– Со мной никогда такого раньше не было. Это так…

Она могла бы ничего не говорить. Все было написано у нее на лице. Поездка по старой дороге заставила Ким почувствовать себя живой. Именно это он испытал в тот первый день, когда катался на ее велосипеде.

Трэвис с улыбкой поставил ее на ноги.

– Итак, как можно проникнуть в этот дом? – спросил он, отходя.

Ким все еще не пришла в себя до конца, ноги подгибались, перед глазами так и мелькали картины того, что произошло несколько минут назад: дерево, надвигавшееся на них, маневры Трэвиса. Дважды они оказывались в воздухе, когда колеса отрывались от земли.

– Там есть сигнализация?

Она не сразу поняла, о чем он.

– Что?

– Не знаешь, установили тут сигнализацию?

– Понятия не имею.

Ким попыталась идти, но ноги подогнулись. Она с трудом сохранила равновесие.

– Пойду огляжусь, – решил он. Глаза весело искрились, словно он знал что-то такое, чего не знала она. – Стой здесь. Я сейчас приду.

– Ладно, но если будет нужна помощь, я здесь.

– Буду иметь в виду.

Трэвис исчез за углом здания. Он видел, как она напугалась во время поездки. Этот трюк он сотни раз повторял в свою бытность каскадером, работая дублером звезд. Но Ким не закричала, хотя временами умирала от ужаса. Если бы он тогда почувствовал, что машина выходит из-под контроля, немедленно остановился бы. Но он не остановился. И ему нравилось, что она вела себя так храбро. Но больше всего нравилось, что она ему доверяла.

Ким снова уселась на деревянную катушку.

– Похоже, он многому научился с тех пор, как катался на моем велосипеде, – высказалась она вслух.

Удивительно, что старая машина не загорелась, когда Трэвис проделывал эти трюки!

Неожиданно дверь дома открылась. Она думала увидеть мистера Лейтона, но на улицу вышел Трэвис.

– Никакой сигнализации. Заходи.

– Как ты вошел? – спросила она, подходя к нему.

– Он оставил окно открытым, и я забрался внутрь. Ему нужна хоть какая-то охрана.

Ким только однажды была в старом здании, еще до того, как началась перестройка. Джесса сказала, что приятели Лейтона из Нью-Джерси работали посменно, круглые сутки. Как бы там ни было, а перемены были поразительны.

Они стояли в большой комнате с высокими потолками, заставленной коробками. Судя по тому, что было на них напечатано, здесь лежало оборудование и инструменты.

– Похоже, он ВИП-клиент нескольких компаний по грузоперевозкам, – нахмурился Трэвис.

– Почему такой мрачный вид?

Он поколебался.

– Мы друзья, помнишь? У друзей нет тайн друг от друга.

Он улыбнулся ей:

– Мне нелегко вспоминать, но попытаюсь. Моя мать… видишь ли, убегая от отца, она взяла его деньги.

– Шесть или семь цифр?

– Семь, и сумма немалая…

– Вот это да!

Ким неожиданно сообразила, почему Трэвис хмурится.

– Думаешь, что мистер Лейтон воспользовался деньгами твоей матери, чтобы…

Она обвела рукой коробки.

– Купить все это?

– Много ты знаешь владельцев скобяных магазинов, способных позволить себе так размахнуться?

– Не знаю, – ответила она, хотя довольно много знала о том, как открыть свой бизнес. Ее маленький ювелирный магазинчик занял бы ровно четверть этого помещения, и для того чтобы открыть его, она взяла кредит, заняла денег у отца и опустошила свои кредитные карты. Выплатила все долги только год назад и на радостях тут же влезла в новые, купив дом, который был немного дороже, чем она могла себе позволить. Сначала ей отказали в кредите, но потом сам президент банка лично позвонил ей и сказал, что они будут счастливы дать ей денег. Никто ничего ей не говорил, но Ким была уверена, что все устроил отец.

Только Трэвису она этого не сказала. Джесса была ее лучшей подругой, и речь шла о ее отце.

Она оглядела комнату и заметила, что очень высоко, над стальными потолочными балками, открыто окошко. Все остальные были наглухо закрыты.

– Ты в это окно влез?

Трэвис даже не поднял головы.

– Да, – рассеянно ответил он, читая надписи на коробках. Пилы, ручные инструменты, садовое и электрооборудование… Даже по оптовым ценам это стоило немало. Неужели мать рассказала Лейтону о взятых у отца деньгах? Она знала, что у Трэвиса есть доступ к ее счету, и, возможно, использовала его как залог, чтобы купить все это.