– Я же говорил, Николай Андреевич, – обращаясь к старшему чекисту, промолвил он, – что направляю в новую группу своих лучших людей? Обещал, что выделю… можно сказать, от себя оторву, от сердца, самые лучшие кадры?

– Говорил, Пал Палыч, – подыграл ему Никитин. – Обещал.

– Вот, изволь убедиться, – полицейский полковник кивнул куда-то в сторону закрывшей грязное пятно на обоях карты региона. – Все приведено в порядок, офис функционирует, люди заняты делом.

– Вижу.

– Признаться, жаль расставаться с такими кадрами, как Анохина… Даже временно.

Пал Палыч сказал это таким тоном, как будто он больше не надеялся увидеть эту самую Анохину, так, как будто этот кабинет находится не в том же здании, не на том же этаже, что и его, а в другом городе, где-то на другом краю земли.

– Товарищ Анохина, объявляю вам благодарность за службу!

– Пал Палыч, вы бы лучше накрутили хвост начальнику АХО, чтобы оперативно сделал ремонт в двух остальных помещениях, – подала реплику сотрудница.

– Накрутим, – пообещал Пал Палыч. – Но пока обходитесь тем, что есть.

Спецпредставитель МВД по округу выглянул в коридор.

– Ну, чего не проходишь? Заходи, здесь все свои.

Из коридора в помещение вошел… уже знакомый Волкову Рыжий.

– Знакомьтесь, товарищи, это ваш новый коллега.

Павел Павлович, казалось, не замечал возникшего молчания. Не замечал он также и того, как изменились лица молодых сотрудников.

– Коваль Геннадий Михайлович, – представил он вошедшего. – Майор полиции, временно прикомандирован к окружному аппарату от Краснодарского главка.

Павел Павлович посмотрел на единственную в их компании женщину.

– Анохина, вы ведь знакомы с товарищем Ковалем? Насколько помню, вы оба входили в команду, которая инспектировала в мае некоторые управления нашего региона?..

– Д-да… Кхм. – Анохина кашлянула в кулачок. – Извините. Мы знакомы.

– А вы? – спросил подошедший к ним Никитин. – Вы, Алексей Иванович, уже успели познакомиться с товарищем Ковалем?

– Успел, – коротко сказал Волков.

– Так вы уже, значит, виделись?

– Да вот недавно, – ухмыльнувшись за его спиной, сказал Рыжий. – Виделись уже.

– Ну, вот и ладно.

Павел Павлович потер ладони, как это уже было вчера днем – подобно тому, как потирает ладони делец, только что провернувший удачную сделку.

– Отлично, – сказал он. – Раз уж вы все знакомы между собой, значит, сработаетесь.

Трое молодых сотрудников, думая каждый о своем и реагируя по-разному на случившееся, на этот раз промолчали. Никитин, лицо которого сегодня было каким-то хмурым, озабоченным, не совсем здоровым, – Волков предположил, что это последствие вчерашней поездки в Пятигорск, – глядя на него, а не на Коваля, который формально должен принять опергруппу под свое начало, сказал:

– Итак, товарищи, группа сформирована. Готовьтесь к выезду на первое задание…

Рабочая неделя для автомеханика Анатолия Деревянченко началась без долгой раскачки. Степаныч, владелец небольшой автомастерской, расположенной в гаражных боксах Пищекомбината, позвонил ему по сотовому в половине седьмого: «Толя, бегом в гараж, есть срочная работа!..»

Всю первую половину дня Степаныч, коренастый, лысеющий мужик лет сорока и его молодой помощник Деревянченко занимались ремонтом тормозной системы «пивзаводовского» рефрижераторного фургона марки «Соболь». Неисправность была не столько типовой, сколько типичной… Если бы раздолбай водитель чуть пораньше заметил, что у него не работает датчик сигнализатора аварийного падения уровня тормозной жидкости, и если бы он помнил, что эту самую жидкость надо периодически заливать в бачок, то и не было бы этой поломки.

Механики даже не стали подключать диагностическую аппаратуру. Пришлось менять гидроагрегат.

Анатолий объяснил молодому, его возраста, водителю, что надо делать впредь, чтобы избегать подобных вещей. Степаныч снял с водилы двойную таксу – за срочность. Шофер, помня, что в фургоне у него партия пива, которую следует быстро развезти по магазинам, и что еще три или четыре такие партии ожидают на складе пивзавода, не только безропотно расплатился, но и оставил механикам ящик темного пива.

Когда они остались вдвоем в гараже, Степаныч выдал молодому помощнику из полученного от водителя гонорара четыреста рублей. А также разрешил взять из ящика четыре бутылки пива.

«Не густо, – хмуро подумал Деревянченко. – Вот так всегда: в лучшем случае мне достается пятая часть от выручки за проделанную работу… Вот же жлобяра».

Около часа пополудни Степаныч сменил спецовку на клетчатую рубаху и пиджак.

– Анатолий, я в налоговую, – сказал он, усаживаясь в «десятку». – А потом в магазин запчастей, надо кое-что прикупить.

Заметив, что Деревянченко достал из пакета бутылку пива, он недовольно сказал:

– Вот этой бутылкой и ограничься! Приберись к моему возвращению в гараже – сам видишь, какой бардак!..

Анатолий уселся у входа на приготовленные для вывоза на свалку шины. День стоял очень теплый; душно, небо затянуто хмарью. Того и гляди, бабахнет гроза….

Развернул пакет с бутербродами, который ему сунула мать, когда он выходил из дому. Откупорил бутылку пива. Сделал несколько больших глотков. Пиво оказалось так себе: бархатистое, излишне перегазированное – наверное, СО2 в избытке добавляют – и с карамельным привкусом… Он доедал уже второй бутерброд, когда послышался рокот – хорошо знакомый ему звук «газелевского» 405-го двигла.

Да, так и есть: из-за угла соседнего гаражного бокса вывернул темно-синий грузовичок марки «ГАЗ-3302». Водитель остановил свой фургон на удлиненной базе рядом с ним, прямо у въезда в бокс.

Улыбаясь, Деревянченко встал с покрышек, служивших ему чем-то вроде кресла. Водитель «Газели», невысокий, плечистый, ширококостный парень лет двадцати пяти, одетый по погоде в шорты и майку без рукавов, открывающую его накачанные, татуированные предплечья, выбрался из кабины, подошел к нему, подал крепкую ладонь.

– Привет, Толян!

– Здорово, Константин!

– А ты неплохо, вижу, устроился, – с ухмылкой, открывшей ряд крупных белых зубов на загорелом лице, сказал водитель «Газели». – Пивком в рабочее время балуешься?

– Клиент угостил. Утром «пивзаводовский» фургон обломался, так мы его со Степанычем ударно отремонтировали… Хочешь пива?

Крепыш снял бейсболку, почесал в стриженом затылке. Что-то взвесив про себя, сказал:

– А что, давай по пивку! Мне сегодня уже не сидеть за рулем… машину хочу у вас тут оставить. Да хоть бы и рулить – когда мы боялись гаишников?! Неси!