– Азимут – 25, удаление – 56, – сообщил Петров через минуту, справно исполняя обязанности штурмана наведения. – Так держать.

Громов наконец нашёл время оглянуться и посмотреть на ведомых. Ведомые курс держали чётко, самолёты шли параллельно друг другу, при этом Лукашевич держался сзади и справа в 140 градусах по азимуту относительно ведущего, а Стуколин делал то же самое относительно Лукашевича.

– Азимут – 25, удаление – 50… Азимут – 25, удаление – 45… Азимут – 25, удаление – 40…

Громов следил за индикатором бортовой РЛС, но пока мало что мог понять в целом рое светящихся точек. Главным недостатком этого конкретного радиолокатора было то, что он умел определять и показывать пилоту только дальность цели, а воздушное движение над Прибалтикой было весьма оживлённым, и на звание «борта 1-7-9» претендовало сразу несколько самолётов.

– Азимут – 40, удаление – 35, – сообщил Петров. – Нас засекли, первый. Мы собираемся и уходим. Последнее целеуказание: азимут – 40, удаление – 33.

Итак, «доверенное лицо» Фокина выбыло из игры. Теперь трём пилотам в «Яках» приходилось рассчитывать только на свои силы. Подобный сценарий обсуждался, однако никто не предполагал, что местонахождение «пиратского» КДП противник выявит настолько быстро.

«Всё как-то не сходится, – подумал Громов. – Борт пролетел на сорок минут раньше положенного, нашу дислокацию засекли быстрее, чем думали. Не нравится мне всё это – предательством попахивает».

Впрочем, размышлять на столь отвлечённые темы у Громова не было ни времени, ни сил. Потеряв штурмана наведения, он полностью сосредоточился на показаниях бортовой РЛС. По его расчётам получалось, что цель должна появиться в пределах визуальной видимости в течение ближайших шести-восьми минут. Но на таких скоростях любая минута имеет определяющее значение: если «Ганза» внезапно изменит курс, отыскать её, не имея резерва топлива, будет практически невозможно.

Друзьям-пилотам повезло. «Ганза» продолжала придерживаться назначенного эшелона, и очень скоро Громов увидел «борт 1-7-9» с фирменной раскраской немецкой авиакомпании «Люфтганза» и с довольно необычными крыльями, направленными не назад, как у подавляющего большинства самолётов, а вперёд – пресловутая «обратная стреловидность». Теперь можно было выйти на ближнюю связь с ведомыми. Даже если средства радиоперехвата Балтийского флота и НАТО запишут разговор – сделать они ничего не успеют.

– Здесь первый, – объявил Громов по каналу ближней связи. – Манёвр расхождения.

– Второй понял, – откликнулся Лукашевич.

– Третий понял, – выдал «квитанцию» Стуколин.

Громов надел кислородную маску, которая привычно болталась у левой щеки, и поднялся до высоты в 10 километров – практический потолок для «Яка-38». После чего пошёл на обгон «Ганзы», быстро оставив её позади. Лукашевич и Стуколин, наоборот, снизились до 8 километров и перегруппировались, образуя с немецким самолётом равносторонний треугольник. Таким образом они реализовали план Вересова по созданию своеобразной сферы радиолокационного наблюдения, благодаря которой можно было бы загодя засечь курсовой угол[26]противника и отследить момент запуска ракет.

Заняв позиции в эшелоне, ведомые доложились Громову и он, вполне удовлетворённый докладами, поискал в эфире пилота «Ганзы». Найти его не составило большого труда: пилот «висел» на рабочей частоте диспетчера рижского аэропорта и пытался выяснить, что происходит и почему на параллельных курсах идут военные самолёты. Диспетчер в Риге тоже ничего не понимал и переспрашивал через каждые полслова. Громов с улыбкой некоторое время следил за тем, как эти двое препираются, и чуть было не стал жертвой собственного праздного любопытства. Пронзительно заверещала станция предупреждения о радиолокационном излучении «Сирена-3М».

– Первый, вижу цель на одиннадцать часов! – крикнул Стуколин.

Громов чертыхнулся. Противник был у него перед носом, надвигаясь с севера, и уже задействовал систему наведения своих ракет для нанесения удара, а Константин проморгал его и теперь оказался в положении обороняющегося, что в воздушном бою не самый лучший вариант.

Самолёты стремительно сближались. Максимальная скорость, которую мог развить «F-15» на этой высоте, составляла 2650 километров в час, однако пилот истребителя явно берёг топливо и шёл на дозвуковой. Тем не менее относительная скорость всё равно была запредельна – почти 1800 километров в час, и всего через минуту Громов увидел врага визуально.

Американский самолёт проскочил в километре левее и выше. Бортовая РЛС его трудилась вовсю, но пилот, судя по всему, хотел сначала разобраться с тем, что происходит – присутствие трёх «Яков», охраняющих «Ганзу», было для него полнейшей неожиданностью.

– Второй и третий, я взял цель, – сообщил Громов друзьям. – Следуйте прежним курсом.

Сразу после того, как «F-15» ушёл в заднюю полусферу, Громов, не снижая скорости, заложил глубокий вираж влево, пристраиваясь противнику в хвост. Всё складывалось как нельзя лучше. Ещё на разборе у Вересова обсуждался маловероятный вариант, при котором «F-15» не захочет атаковать со средней дистанции, как принято в американских ВВС, а попробует войти в визуальный контакт на догоне или на встречном курсе – в таком случае Громов, как наиболее опытный пилот, должен напасть на «американца» первым, выпустив в него с ближней дистанции обе ракеты Р-60 с инфракрасным самонаведением. Подобная тактика могла бы иметь успех с учётом того, что за штурвалом «Игла» сидел всё-таки не офицер ВВС США, а наш российский парень, для которого «F-15» – не меньшая, а может и большая экзотика, чем «Як-38».

Замысел удался. Громов накренил машину на вираже так, что она едва не свалилась на крыло. Борт «надавил» на плечо. Казалось, что от невероятной нагрузки заскрипели болты, стягивающие части фюзеляжа в единое целое, но это была лишь иллюзия, порождённая глубоко спрятанными воспоминаниями. Однако и в этот раз подполковник Константин Громов, бывший член пилотажной группы «Русские витязи», оказался на высоте, сумев удержать «капризный» штурмовик от сваливания, а проскочивший «F-15» – в перекрестии, образно выражаясь, коллиматорного прицела.

Теперь «Як» Громова был в наивыгоднейшем положении относительно «Игла». Быстро уровняв высоту, Константин начал сокращать расстояние, чтобы запустить Р-60 по выхлопу сопел двух турбореактивных двигателей канадской фирмы «Pratt & Whitney». Он, разумеется, знал, что пилот «F-15» догадывается о его намерениях – на американском серийном истребителе устанавливалась серийная же система предупреждения о радиолокационном облучении Лорал AN/ALR-56, которая в связке с многорежимной цифровой импульсно-доплеровской РЛС Хьюз AN/APG-70, давала исчерпывающую информацию о подготовке противника к атаке и о его возможностях эту атаку осуществить. Но что бы там ни думал о себе пилот «Игла», он уже совершил первую за сегодня ошибку и просто так уйти от Громова не мог: в ближнем маневренном бою главное – «сесть на хвост» или, как говорят военные, «занять выгодную позицию в задней полусфере противника».