– Вот так, – сказал жёстко. Вот и всё. Вот и конец. Амлон трясло от страха. Перед глазами поплыла красная пелена. Господин визирь стоял перед ней. И капли крови падали с его порезанной ладони на белые шаровары. Кровь. Везде кровь. И красные свадебные одежды…

Она подняла голову.

– Ненавижу вас! Ненавижу! – Хотела закричать, но получился только шёпот.

Подняла глаза. Он смотрел на неё, не мигая, несколько секунд, потом развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что разлетелись тонкие занавеси на окне и пламя свечей, взметнувшись, погасло.

Амлон сползла по стенке на пол, сжалась в комочек и зарыдала, всхлипывая. Она так устала! Никаких сил больше не осталось. Всевышний, сжалься, пожалуйста! Пусть эта страшная жизнь побыстрее закончится. Вся боль сегодняшнего дня навалилась словно разом, желая раздавить, лишить сил, как Ирис. Амлон скинула с горящих ног сандалии, сорвала ненавистную диадему с волос и кинула на пол. Потом легла на пол, свернулась прямо возле окна. Усталость давала о себе знать. Очень хотелось спать. Но вдруг придёт господин визирь? Зачем он ушёл? Вдруг он позовёт мерахов с ятаганами, чтобы всыпать ей плетей? Она заставила себя встать, нашла в полумраке отброшенный нож. Выпрямить его у неё конечно не получилось, но чувствовать рукой острую сталь всё равно было спокойнее. Амлон положила голову на руки, не желая тронуть даже подушки из его комнаты. О том чтобы лечь на кровать не было и речи. Закрыла глаза и попыталась изгнать кошмары о сегодняшнем дне из своей памяти. Вспомнила Тарс, шум волн и запах небесников и крики чаек и нежные мамины руки. Сон пришёл неожиданно. И в нём она брела по красной пустыне рядом с господином визирем, почему то не испытывая ни страха ни смущения.

Эмет 

Эта девчонка ненавидела его. В её глазах было столько ненависти и ещё боль. Как у сестры, тогда, в Тарсе. Аим её дери! Он прислонился к стене и схватился за голову. Как всегда, когда приходили воспоминания, начиналась боль. Будь проклят ненасытный Повелитель, для которого они все лишь игрушки! Он отдаст девчонке свою спальню, а сам будет спать в другой комнате. Пойдут слухи, что он не живёт со своей женой. Да пусть! Пусть подавятся! Он что-нибудь придумает. Но видеть эту ненависть было невыносимо. Он чувствовал себя так, будто сам, своими руками убивал сейчас сестру, которая умерла тогда на его глазах. Такие же глаза, до боли такие же, и такая же ненависть плескалась в них.

Снова стало душно. Эмет только сейчас заметил, что стоит возле двери в сад. Дом спал. Его не видел никто. И девчонку эту, Амлон. И никто не зайдёт до утра. Спальня хозяина священна. Он усмехнулся. Открыл дверь и вышел в сад. Ночью. Он почти никогда не гулял здесь по ночам. Видеть кроваво-красную луну каждую ночь было выше его сил. Пойти что ли выпустить дракса размять крылья? Нет. Опасно. Кто-нибудь доложит шейму.

Клетка была тонкой красивой и большой, но от этого не переставала быть клеткой. Он скривил губы. Эмет улыбался всегда, когда хотелось плакать. Этому его научил Повелитель. Он многому научил своего покорного раба, кроме одного – не причинять другим боль. Перед глазами стояли ненавидящие глаза этой девчонки, его жены теперь. И почему-то сжималось сердце так, что стучало в висках.

Аим бы забрал всех, кто смеялся над ними на этом проклятом пиру! Он не обязан был делать то, что он сделал. Но он не мог иначе. Повелитель несомненно подмешал порошок травы, что развязывает языки, в вино. И выпей Амлон этого вина, её дни были бы сочтены после всей той правды, что она рассказала бы шейму. Но оправдываться или объяснять свои приказы он был не намерен. Тем более сегодня.

Он развернулся и вошёл обратно в дом. Эмет знал, что ему сейчас поможет. Спустился в подвал и толкнул дверь в маленькую комнату. Его оружейная, в которую может войти только он и ещё пара преданных ему мерахов. Не так много. Но он не привык кому-то доверять, кроме себя. На ощупь снял со стены саблю, притворил дверь и снова вернулся в сад.

Он ненавидел ятаганы, но никто не знал об этом, как и о том, что саблей он владел куда лучше, чем ятаганом, причём обеими руками. Эмет сжал рукоять сабли и только сейчас почувствовал, как саднит руку. Рукоять окрасилась в красный. То ли кровь, то ли причудливая игра луны.

Возле загона с драксами была поляна, которую он давно ещё облюбовал для упражнений. О ней не знал никто, кроме мерахов. Окна его спальни выходил прямо сюда. Удобно, когда не хочется долгих прогулок. По стенам он, пожалуй, лазил не так ловко, как мерахи шейма, специально этому обученные, но визирю это и не пристало. Эмет закрыл глаза, поднял саблю и представил того одного единственного человека, из-за которого потерял всё, но которому был обязан всем, что имеет. И опустил саблю.

Амлон

Она проснулась среди ночи. Замёрзшая. Всё тело ломило. Рука, которую она положила под голову, онемела. Амлон поднялась, не вполне сознавая, где она. Через несколько минут воспоминания настигли её. Она вскочила и в ужасе огляделась, ища господина визиря. Но его нигде не было. Неужели он ушёл, оставил её и всё на этом закончилось? Или этим всё только начинается и он придумал какой-то новый изощрённый способ показать ей своё превосходство? Амлон задрожала и подняла согнутый нож. Вот и все её надежды, вот и всё, что она может. Страха больше не было, только тоска и отчаянье.

Она развернулась к окну. Кроваво-красная луна освещала небольшую поляну у загона, словно насмехаясь над ней, над её красными свадебными одеждами, над тем, что отныне и навсегда она жена ненавистного человека, врага, который убил её отца, растоптал и разрушил её жизнь, уничтожил её дом. Амлон посмотрела вниз, на сад, залитый красным сиянием, и вздрогнула. Перед загоном с драксами на поляне стоял человек. Даже в темноте она узнала его. Тот, кого она ненавидела, и от которого некуда было скрыться. Он танцевал на поляне опасный и смертельный танец. Ятаган в его руке словно жил своей жизнью. Она хотела отпрянуть от окна, боясь что он узнает её, но не нашла в себе сил, словно завороженная смотря на его танец с мечом.

Нет. От этого человека не сбежать и не убить его. Если он голыми руками может согнуть нож. Как скоро он снова придёт к ней и потребует своего? Амлон не знала и не хотела даже думать об этом. Но если есть какая-то возможность выбраться отсюда, из этих цепких сетей, то только тогда, когда этот человек с холодными глазами будет мёртв. Ведь когда-то же он спит. И надо этим воспользоваться. Решение было принято и Амлон сразу стало легче. В этот раз Всевышний точно поможет ей. По другому и быть не может.

Амлон

До утра она больше не заснула, страшась восхода солнца. Она не знала, какое наказание последует за её неповиновением. Но она достойно встретит его и вытерпит. Но рассвет настал, а к ней так никто не пришёл. Амлон услышала, как проснулись слуги, как зажил своей такой чуждой жизнью этот дом. Устав сидеть и ждать, она подошла к двери. Медленно, стараясь не задеть даже краем одежды случайно никаких вещей господина визиря. И только собралась выглянуть в коридор, как в дверь постучали. Что делать? Стучали наверное, рассчитывая увидеть здесь господина визиря. Хотя… Она вроде как теперь госпожа. Она печально улыбнулась и произнесла: