— Вы, в отличие от меня, были на месте преступления, — сказал он. — Вам ничего там не показалось странным? Я имею в виду — выпадающим из типичной картины такого рода преступлений?

Прежде чем ответить, Алексеев немного подумал и наконец, поколебавшись, кивнул:

— Показалось…

— И что же?

— Священник… Вы, конечно, и сами наверняка обратили на это внимание, если спрашиваете?

Саша одобрительно посмотрел на Савву и, улыбнувшись, кивнул:

— Да, вот то-то и оно… Вы когда-нибудь слышали — я не говорю сталкивались — с тем, чтобы наши российские бандиты подняли ствол на священнослужителя?

— Ни разу!

— То-то и оно… Давайте вспомним нашумевшее дело об убийстве монахов в Оптиной пустыни — на Пасху, несколько лет назад… Помните?

— Еще бы! — Савва Васильевич кивнул, сам не заметив, что Турецкий сумел-таки заставить его расслабиться и действительно перейти на вполне человеческий тон. — Преступник оказался сатанистом, вообще с большим и увесистым сдвигом! Если не ошибаюсь, у него даже на кинжале, которым он убил тех молодых людей, были какие-то оккультные знаки.

— Три шестерки, — кивнул Александр Борисович. — И еще что-то, точно уже не помню… Ну и второй случай — гибель Александра Меня, увы так и не раскрытая? Но тогда мои коллеги проверили и с полным основанием отмели все версии, связанные с нашим криминалитетом, так что, на мой взгляд, все это только подтверждает нашу мысль о непричастности бандитов к убийству священнослужителей… Во всяком случае, до сих пор, что называется, не замечены. Тем более странно выглядит дело Сурина: поездка в Старый Оскол фактически была и паломнической, и благотворительной одновременно, если я верно понял из материалов дознания.

— Совершенно верно, — кивнул Савва Васильевич. — По крайней мере, так утверждает и вдова банкира, и обслуга: погибший Сурин собирался внести десять тысяч долларов на счет монастыря, а подруга жены — Вера Дмитриевна Беляева… э-э-э… раскаяться в своих грехах перед имеющейся в Старом Осколе чудотворной иконой…

— Я обратил внимание на то, что во второй раз вы опрашивали Сурину лично. Какое у вас ощущение — не кривит вдовушка душой? Если не ошибаюсь, своего покойного супруга она моложе лет на двадцать?

— Больше, Александр Борисович, — покачал головой Савва. — Ему недавно полтинник стукнул, а супруге через два месяца только двадцать пять будет… А что касается вашего вопроса, то мой оперативник, Олег Александров, глубоко убежден в том, что Лариса Сергеевна своего пожилого мужа любила и переживает искренне. Просто не слишком посвящена в его дела…

— Вы тоже в этом убеждены?

— Боюсь, не готов ответить на данный вопрос. — Савва смущенно отвел глаза. — Пока у меня определенного мнения не сложилось… Уж больно она красивая женщина!

— Королева красоты какого-то там конкурса, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь: выиграла титул «Мисс Урал», участвовала во всероссийском в Москве, но тут ей повезло меньше… Или, наоборот, больше — это как посмотреть!

— То есть?

— Ну детали накопал майор Погорелов — по моему заданию, конечно…

— Знаю я Бориса, — улыбнулся Турецкий, — опытный и компетентный оперативник… Насколько понимаю, красота госпожи Суриной для него в расследовании не помеха?

Савва Васильевич посмотрел на Александра Борисовича с уважением: да, Турецкий, что называется, на ходу подметки рвет… Моментально почуял, почему именно Борису было поручено слегка покопаться в биографии Ларисы Сергеевны…

— Не подумайте, Александр Борисович, — посерьезнел Савва, — Олег тоже прекрасный опер и вполне объективный…

— Да я и не сомневаюсь… Так что там с везением-невезением?

— Перед самым финалом всероссийского конкурса Лариса Дроздова (это ее девичья фамилия) неожиданно по собственной инициативе сошла с дистанции. Правда, если верить бывшим участницам, шансов на победу у нее и так не было, кажется, к тому моменту уже всем стало ясно, кто именно станет королевой… В общем, из конкурса она выбыла, но в родной город больше и не вернулась: спустя полтора месяца Лариса Сергеевна сделалась супругой своего самого горячего поклонника из всех сидевших в жюри — Вадима Вячеславовича Сурина… Ради нее он расстался с прежней женой — какой-то моделью, что ли.

— Дети там остались?

— Нет. Этот брак — я имею в виду модель — у Сурина был уже третьим, хотя взрослый сын у банкира имеется, но от первого брака. Мы с ним пока не встречались, поскольку вряд ли это имеет смысл: со своим беглым папашей парень практически не контактировал.

— Ясно, — кивнул Турецкий. — Получается, брак с Дроздовой у Сурина уже четвертый?

— Точно! Удивительно, что он оказался, или казался, прочнее предыдущих: почти пять лет прожили как-никак и вроде бы расходиться не собирались. Да и гибель супруга, по словам Олега, она восприняла тяжело, доктора вызывали… Ну и все такое.

Оба следователя немного помолчали, думая каждый о своем.

— И все-таки, Савва Васильевич, — произнес наконец Турецкий, — давайте вернемся к нашим баранам. Итак, ваша основная версия — заказняк, к которому имеет, с вашей точки зрения, отношение находящийся в бегах вор в законе Январев. Могу добавить в этой связи, если вы не в курсе, что «Континент-трасс» в свое время был основан на деньги воровского общака как раз с помощью Январева.

— Нечто в этом роде я и подозревал, — усмехнулся Алексеев, — несмотря на показания некоего Голдина, имеющиеся в деле.

— Его зама?.. Да, я заметил. Ну долго врать мы ему не позволим! Скоро этому господину будет не до вранья: я перед самым вашим приходом разговаривал с директором Центробанка, мы немного знакомы.

— И что? — Глаза Саввы вспыхнули неподдельным интересом. — Банкротство наверняка фальшивое, да?

— Дело даже не в этом, — покачал головой Александр Борисович. — Не стану погружать вас в детали, но… Словом, для того чтобы вернуть клиентам деньги, имеющиеся на счетах, средств практически хватает. Главное открытие состоит в другом: комиссия раскопала след огромной суммы, буквально за неделю до Нового года отправленной Суриным и его ко€мпани за рубеж — в Антверпенский банк…

— И как велика эта неучтенка? — замер пораженный Алексеев.

— Только не падайте в обморок: четыреста миллионов долларов. Плюс переведенные еще до того активы на сумму около двухсот миллионов.

Савва Васильевич молчал, вероятно, не менее минуты, переваривая полученную информацию.

— Да за такие деньги, — произнес он наконец, — не то что священника, папашу родного замочат… Я имею в виду наших клиентов, а не нормальных людей, конечно…

— Возможно, вы правы, — ответил Александр Борисович. — А возможно, нам с вами, во всяком случае пока, не стоит забывать об этом мешающем нашей основной версии факте… В любом случае, пока не доберемся до самого Январева, следствие, к сожалению, будет в той или иной мере пробуксовывать… Согласны?