Я объяснила Марку, что, возможно, он был так занят бунтом против матери, что игнорировал собственные желания. Не поддаваться на уговоры матери стало настолько важным, что он отказывался от любых отношений с женщинами, которые, по его же словам, все-таки были ему нужны. Так он поддерживал иллюзию личной независимости, но в реальности его свободная воля стала заложником бунта.

Я называю это бунтами саморазрушения. И такое поведение – противоположность капитуляции, всего лишь обратная сторона медали. Существует здоровый бунт, который предполагает активное стремление человека делать выбор. Такой бунт питает личностный рост и способствует развитию индивидуальности. Бунт саморазрушения – это реакция на чрезмерный контроль со стороны родителей, и в этой битве важно не столько достижение цели, сколько сам факт противостояния. А это редко бывает в интересах бунтовщика.

КОНТРОЛЬ ИЗ МОГИЛЫ

Один из участников терапевтической группы сказал однажды: «Оба моих родителя уже умерли, так что у них нет больше власти надо мной». На что другой участник возразил: «Они, может быть, и умерли, но они все еще живут в твоей голове, дорогой!» Как бунт саморазрушения, так и капитуляция могут продолжаться долгое время после смерти контролирующих родителей.

Многие думают, что со смертью родителей они обретают свободу. Но психологическая пуповина может тянуться не только с одного континента на другой, но и с того света в наш мир. Я видела сотни взрослых людей, которые продолжали сохранять непоколебимую верность требованиям и негативным посланиям своих родителей многие годы спустя после их смерти.

Роберт – 60-летний успешный бизнесмен, наделенный экстраординарным умом и ироничным отношением к жизни, которые позволили ему очень точно описать его проблему: «В собственной жизни я – запасной игрок».

Когда я познакомилась с ним, Роберт жил в однокомнатной квартирке, ездил на какой-то развалюхе и экономил так, словно едва сводил концы с концами, хотя при этом он уже много лет был миллионером. Невероятно щедрый со своими взрослыми дочерьми, он отказывал себе во всем и маниакально считал каждый пенни.

Помню, как он пришел ко мне как-то вечером, после работы, и, смеясь, стал рассказывать, что едва не упустил сделку на 18 миллионов долларов, потому что опоздал на встречу. Хотя обычно он очень пунктуален, в этот раз он двадцать минут кружил по улицам в поисках бесплатной парковки, так как не хотел тратить зря 5 долларов. Он рискнул 18 миллионами, чтобы сэкономить 5 долларов на парковке!

Пока мы изучали причины его навязчивого стремления к экономии, выяснилось, что даже через двенадцать лет после смерти отца Роберт слышал его наставления:

Мои родители были бедными иммигрантами, я вырос в абсолютной нищете. Отец и мать научили меня всего остерегаться. Отец часто говорил: «Мир очень жесток, это настоящие джунгли, и если ты не будешь внимателен, тебя съедят». Он заставлял меня чувствовать, что мне нечего ждать от жизни, кроме опасностей, и совсем не изменился даже тогда, когда я женился и заработал много денег. Он всегда осуждал меня за любую трату или покупку. Если иногда я совершал ошибку и рассказывал ему о моих покупках, он обязательно выговаривал мне: «Ну и дурак! Тратишь деньги на бесполезную роскошь, когда должен экономить каждый цент. Вот настанут трудные времена – а будь уверен, они всегда наступают, – и тогда тебе нужны будут эти деньги». Дело дошло до того, что у меня начиналась паника при необходимости потратить хотя бы цент. Мой отец никогда не воспринимал жизнь как наслаждение, он всегда думал о ней как о чем-то, что необходимо вытерпеть.

Отец Роберта проецировал собственные страхи и трудности на сына. Даже когда Роберт достиг успеха, при любой попытке насладиться плодами собственного труда он слышал ворчание отца, предсказывающего невзгоды. Предостережения отца звучали в голове Роберта постоянно – точно заевшая пластинка. И когда Роберт все-таки решался порадовать себя какой-нибудь покупкой, голос отца не давал ему насладиться.

Недоверие отца Роберта к будущему распространялось и на женщин. Он считал, что, как и успех, женщины очень ненадежны. Мысли отца о женщинах были близки к паранойе, и Роберт прекрасно усвоил их:

С женщинами мне не везет. Я никогда не мог доверять им. Жена развелась со мной, потому что я постоянно обвинял ее в экстравагантности и мотовстве. Это смешно, конечно. Она покупала себе сумочку или еще какую-нибудь мелочь, а я сразу начинал думать о банкротстве.

Во время работы с Робертом я поняла, что деньги не были единственной проблемой, которая встала между ним и его женой. У Роберта были серьезные трудности с выражением эмоций, особенно это касалось умения проявлять нежные чувства, любовь. И жена не смогла вынести такого отношения, ее это чрезвычайно угнетало. Точно такие же проблемы были у Роберта и с другими женщинами:

Когда я иду на свидание с кем-нибудь, я слышу в голове голос отца: «Женщины любят обманывать мужчин. Они отберут у тебя все, если ты окажешься таким дураком и позволишь им сделать это». Но я знал всегда, что они не смогут перехитрить меня, потому что я пытался переиграть их заранее, до того, как они обманут меня. Встречу ли я когда-нибудь женщину, которой смогу доверять?

Передо мной был умный и чуткий человек, который, даже понимая, что происходит, продолжал идти на поводу у своего умершего отца. Он был узником отцовских страхов и недоверия. Роберт очень старался измениться, посещая наши сеансы. Он рисковал и пытался вести себя иначе. Он научился противостоять многим внутренним страхам. В конечном счете он купил роскошный загородный дом – огромная победа для него! Конечно же, Роберт волновался из-за этого, но он теперь знал, как сглаживать подобные переживания.

Голос отца так и будет звучать в его голове, но Роберт научился «уменьшать громкость». Он все еще сражается со своими страхами в отношении женщин, но он уже понимает причину этих страхов, понимает, что они достались ему в наследство от отца. Он много работает над тем, чтобы научиться доверять женщинам, с которыми теперь регулярно ходит на свидания.

Я никогда не забуду день, когда он пришел ко мне после того как ему удалось победить накрывшую его волну подозрительности, и эта победа согрела его и ободрила. На его глазах были слезы, когда он сказал мне: «Знаете, Сьюзан, сейчас в моей жизни нет ничего, что могло бы оправдать те страхи, которые у меня были раньше».

«Чувствую, что мне нечем дышать»