– Ну-у-у, – протянула Арина.

Анна Григорьевна снова погладила ее по голове, поцеловала и пообещала строгим, торжественным тоном:

– Ты за меня не бойся, Ариночка, я умирать не собираюсь. Я крепкая, у меня замечательное здоровье. – И повторила: – Не бойся и даже не думай и в голову не смей брать, что я могу оставить тебя одну. – И усмехнулась, все же смахнув предательскую слезинку, – не просто ей дался этот спокойный, выдержанный тон. – И прекращай так уж стараться с этими своими общественными и спортивными достижениями. Бог бы с ними.

– Бог, – кивнула, соглашаясь, Арина и снова расплакалась.

Теперь уж очищающими слезами облегчения.

Они просидели в кухне и проговорили полночи о самом важном, о самом главном – Арина признавалась в своих детских мечтах и ожиданиях, лелеемых годами (о том, что вернутся домой блудные родители), о страхах и мыслях, накопившихся в ней до критической массы. Анна Григорьевна внимательно слушала, успокаивала, объясняла что-то очень важное, но больше давала выговориться внучке, освободиться от тяжести.

Бабушка всерьез подумывала отправить Арину на сеансы к психологу, но обошлось как-то и без него, сами справились. Ариша после той бурной ночной истерики чувствовала какую-то небывалую легкость в душе, словно освободилась от тяжкого, давившего годами груза. Хотя почему словно? Освободилась, и просветлело что-то внутри, даже дышать стало легче.

Родителей, может, и не простила, так и не приняв до конца то, что они ее бросили, но как-то это перестало быть болячкой душевной – просто факт в ее биографии. Хорошо ли, плохо ли, но у нее вот так.

Ну а что касается пылкого темперамента ее натуры, так убедиться в его наличии девочке представилась возможность уже в шестнадцать лет, когда, первый раз в жизни, Аринка влюбилась до одури в старшеклассника из выпускного класса.

Вот где они с бабушкой попереживали!

Понятно, что каждая переживала свое. Анна Григорьевна, видя, как ухнула внученька с головой в первую, безрассудную любовь, больше всего боялась, что девчонка сломает себе жизнь – бросит напрочь учебу и все свои былые достижения.

Какие там достижения! Забыты, как детский лепет и тяжкий бред! Хорошо хоть, учиться не перестала, и то лишь по той причине, что парень собирался поступать в серьезный вуз и учиться ему приходилось без пропусков и прогулов. Пришлось и Арине сидеть на уроках и делать домашку, когда предмет ее страстной любви занимался тем же, а не целоваться по парковым скамеечкам, забыв обо всем на свете, как хотелось обоим.

Разумеется, Анна Григорьевна отдавала себе отчет, что никакими запретами, запорами и иными принудительными мерами она внучку не остановит и не удержит ни от секса, ни от глупостей, ни от возможной беременности, и сделала только то, что могла в сложившейся ситуации. Подгадала время и место таким образом, чтобы перехватить парня и поговорить с возлюбленным внучки наедине.

– Петенька, – уговаривала она его, – я все понимаю: у вас страсть и гормоны бушуют. Я, конечно же, просила бы вас воздержаться от интимной близости с моей внучкой, но отдаю себе отчет, что вряд ли смогу остановить вас обоих, даже если вы поклянетесь мне этого не делать.

– Тогда что вы хотите, Анна Григорьевна? – недовольно, но все же с уважением спросил мальчик.

– Я хотела просить, Петр, во-первых, не соблазнять ее, не настаивать и не уговаривать, подталкивая к этому шагу, а дать Арине возможность самой решать, хочет ли она и готова ли к этому. А во-вторых, умоляю вас, Петр, если все же вы оба ринетесь в близость, предохраняться. Вы старше, пусть всего на год, вы мужчина, вы обязаны в такой ситуации позаботиться о девочке. Всегда соблюдайте осторожность и предохраняйтесь.

Внял ли мальчик мольбам женщины и услышал ли ее вообще, осталось тайной. Ясный перец: у детей любовь, в голове туман, и, разумеется, они считают себя совершенно взрослыми и не собираются отказываться от секса. И сие эпохальное событие произошло.

И неоднократно.

Но странность заключалась в другом. Как только «осуществилась их любовь», парнишку-то снесло с катушек напрочь и всерьез, и он забыл и про учебу, и про поступление в крутой вуз, и про родителей, возлагавших на его поступление столько надежд. Его занимал только один вопрос – где и как можно уединиться и заняться любовью с подругой. И несмотря на то что он дал бабушке возлюбленной «мужское слово», мальчонку-то накрывало настолько, что про контрацептивы он благополучно забывал несколько раз.

А вот Арина – наоборот.

Она помнила и про учебу, которую не задвинула и не бросила, и про нежелательную беременность, все так же где-то в глубине сознания пугаясь до ступора, что бабушка может не перенести сильного потрясения и с ней сделается что-то плохое.

Вот такую диковинную предохранительную функцию сыграли с Аринкой ее страхи. Чудны дела твои, наша психика!

«Любовь» прошла быстро, где-то за полгода.

Мальчик поступил в свой вуз, Арина с бабушкой уехали на каникулы в Крым, к морю, и страсти как-то сами собой улеглись и поостыли до полной потери интереса Арины к предмету некогда бурной любви. Не в пример этому самому предмету, который еще несколько месяцев поджидал Арину после школы или у дома, искал встреч и все рвался выяснить отношения и вернуть их близость.

А она – нет. Все – страсти улеглись. Арина с неким тайным восхищением и восторгом, но все же немного стыдясь и смущаясь той себя необузданной, недоумевала, что это она вытворяла такое, и вспоминая, как именно вытворяла, смущалась еще пуще.

Но и тут Анна Григорьевна смогла найти правильные мудрые слова, чтобы открытие своей сексуальности и ее бурных проявлений не превратились для ребенка в проблему.

И на этот раз обошлось без психологов. Справились.

Школа подходила к концу, и во весь рост вставал естественный вопрос – что делать дальше? Понятное дело, поступать, но вот куда?

Определенно у Арины имелись прекрасные способности к точным наукам, но и к гуманитарным тоже. Она одинаково хорошо могла реализоваться и в той, и в другой области, вся закавыка состояла лишь в том, что девочка совершенно не знала, к чему испытывает тягу.

Не понимала и не представляла даже близко, чем бы хотела заниматься в жизни и кем стать.

Однозначно не медиком, и не космонавтом, и не ветеринаром. Не моделью, не музыкантом и не артисткой, как ни удивительно при ее-то внешности и данных.

А кем? Уже и выпускные экзамены на подходе, а Арина все в размышлениях.

Махнули с бабулей рукой на этот выбор и решили, что если и получать образование, не имея стремлений к конкретной профессии, то уж непременно достойное, и поступила Ариша в Вышку, то есть в Высшую школу экономики, – учиться на экономиста и маркетолога.

Ну вот так, а там посмотрим, куда жизнь приведет да вывезет, никогда не поздно получить еще какое-нибудь образование, если понадобится.