Все дальнейшее оказалось совсем неожиданным. На такой сценарий я просто не могла и рассчитывать. Уже практически не стоявший на ногах пахан подошел все к тому же злосчастному бару и извлек из него новую бутылку виски. Быстро ее распечатав, он отпил ровно столько, насколько у него хватило дыхания, и извлек из кармана пиджака… револьвер.

То, что это револьвер, я поняла не сразу, а когда поняла, то почувствовала, как тело покрыл ледяной пот.

— Что это? — спросила я так тихо, что сама не услышала своего голоса.

— Что?

— Я спрашиваю, что у тебя в руках?

— Револьвер. Ты что, никогда не видела настоящего оружия?

— А что это он какой-то странный?

— С глушителем.

— Зачем?

— Хочу убить тебя тихо.

Я потеряла дар речи. Пахан нежно провел пистолетом по моему лицу и оскалился так, как скалятся звери.

— Тебе страшно?

— Приятного мало, — только и смогла вымолвить я.

— Знаешь, это приятное ощущение, когда чужая судьба целиком и полностью в твоих руках. Мне всегда нравилось ощущение реальной власти. Хочу — убью, хочу — помилую. Хочу — выдам замуж за своего сына. Хорошенькая бы жена была у моего сыночка. Если бы он полностью не справлялся со своими мужскими обязанностями, ему бы с удовольствием пришел на помощь твой любимый свекор. У меня потенция будь здоров. Хватит не на одну невестку.

— Что это значит?

Я испуганно поджала колени и затравленно смотрела на это страшное чудовище.

— Прежде чем тебя попробует мой сын, я хочу попробовать тебя сам. Нужно узнать качество товара. Я, конечно, понимаю, что за товар платят деньги, но наш товар ворованный, а это значит, что он достался нам на халяву.

— Не-ет! — крикнула я что было сил и вновь заплакала.

Мои отчаянные мольбы и плач не помогли. Они вызвали обратную реакцию. Было видно, что пахан возбудился еще больше. Брюки стали ему туги, и он без зазрения совести, которой, судя по всему, у него и не было, расстегнул свой здоровенный ремень. Слегка ударив по голове револьвером, он повалил меня на диван.

— Заткнись или ты разозлишь меня еще больше!

Я решила бороться. Отбиваться, даже если это будет стоить мне жизни. Уступить сейчас — значит не просто сдаться. В дальнейшем мне придется уступать каждый вечер. Уступать этому обезумевшему пахану, его придурку сыну-извращенцу и всем, кто будет допущен в этот дом.

Я стала вслепую молотить кулаками воздух, почувствовала, как на меня навалилось тяжелое пьяное тело, и безрезультатно пыталась скинуть его с себя.

Пахан прижал к моему виску револьвер и надавил с такой силой, что я закричала от невообразимой боли. Он силой пытался раздвинуть мои отекшие ноги.

— Пусти, сволочь… — продолжала бороться я, но перед глазами все поплыло. Еще немного, и я просто потеряю сознание.

— Ну что ты лежишь как парализованная?! — пыхтел пахан возбужденно. — Ведь ты же обычная шлюха! Помнишь, как в фильме? Ты же разрешала это делать легавому. Я сразу понял, хоть это и осталось за кадром. Легавый делал с тобой все, что хотел. И тебе это нравилось, потому что ты всегда была шлюхой. Просто раньше ты стоила копейки, а став известной актрисой, подняла цену. Ну, скажи, сколько я тебе должен, чтобы ты пустила меня?

— Нисколько!

— Не ври. Я терпеть не могу, когда мне врут, а особенно бабы, лживые, изворотливые…

Пахан стал терзать мою грудь, до крови кусал мои губы, по-прежнему не убирая оружие. Я была в какой-то предсмертной судороге и молила бога только об одном — чтобы этот страшный человек одумался, стал милосердным и просто меня убил. Если бы я могла дотянуться до столика и взять бутылку из-под спиртного, я бы ударила его по голове…

Но моя рука не дотягивалась. Ни до столика, ни до бутылки… В тот момент, когда пахан по-звериному грубо в меня вошел, я моментально уловила, что он разжал руку, держащую револьвер. Револьвер упал на подушку. Этого пахан не заметил. Он двигался так грубо, казалось, он хочет разорвать меня изнутри. Мои стоны и кровь возбуждали его больше и больше. Дотянувшись до оружия, я взяла его. Надо было собрать последние силы и резко ударить мучителя по голове. Но сил не было, а значит, нечего было и собирать. Да и разве остановишь такое чудовище одним ударом?

Я по-прежнему держала пистолет трясущейся рукой, дергалась от острой боли и отвращения, но так и не могла нажать на курок. Пахан приподнял голову и увидел наставленный на него черный зрачок револьвера.

— Ах ты, гадина, отдай оружие. Оно же заряжено, — процедил зверь сквозь зубы.

«Он заряжен, он заряжен… — пронеслось у меня в голове. — Пуля может остановить этот кошмар. Она поможет отомстить и выжить. Пахан сам подсказал, как нужно действовать. Он подписал себе смертный приговор, который я приведу в исполнение». Прижав револьвер к лысому затылку, я зажмурилась и резко нажала на спуск. Почувствовав, что тело пахана обмякло и навалилось на меня всем своим весом, я тихо вскрикнула и открыла глаза. Из его затылка фонтаном лилась кровь, пачкая меня и дорогую диванную обшивку. Я попыталась скинуть с себя эту тушу и высвободиться. Мне это удалось. Я громко всхлипнула.

— Ну вот и всё… — прошептала я и вытерла разбитую губу краешком разорванного платья. — Вот и всё… Ты никогда бы не смог стать нормальным человеком. Никогда… Ты такой же урод, как и твой сын, хотя и имел обычный человеческий облик. Таких, как ты, называют оборотнями. Ты и есть оборотень. — Я подняла с полу свои трусики и натянула их на себя.

Я сплюнула скопившуюся во рту кровь, и, взяв начатую бутылку, стала с жадностью пить, не обращая внимания на терпкий, устойчивый вкус крови во рту.

Отставив полупустую бутылку, я вновь посмотрела на труп и заметила в глазах пахана панический ужас. Значит, я смогла его напугать. Я, такая слабая, беззащитная, растоптанная. Ад закончился, и я могу попытаться бежать из этого дома.

Неожиданно дверь в гостиную слегка приоткрылась, и на пороге появилась Стрелка. Она подбежала и лизнула мою ногу. Я отскочила, как от прокаженной, и закричала:

— Пошла отсюда! Пошла вон! — И отпихнула собаку ногой.

Она отлетела в сторону, взвизгнула и принялась лаять. Поняв, что на громкий лай сейчас сбежится полдома, я распахнула дверь и вытолкнула собаку в коридор. Захлопнув дверь, я прислонилась к ней спиной, прислушиваясь к тому, что творится в доме.

— Проклятая псина. Лучше бы ты так на своего хозяина лаяла, когда он к тебе приставал.

К моему великому удивлению, все было тихо.

Виски сделали свое дело, и я почувствовала себя немного лучше — словно выпила обезболивающее. Мне необходимо было избавиться от трупа. Но как? Можно, конечно, просто убежать из гостиной, закрыться в своей комнате и сделать вид, что я не имею к произошедшему никакого отношения. Но кто в это поверит? Как же мое разбитое лицо, истерзанное тело? Урод моментально поднимет панику, позовет охранников, которые, не раздумывая ни минуты, отправят меня вслед за своим любимым паханом.